В Кремле

Прямая речь

27 НОЯБРЯ 2015 г.

Алексей Макаркин, политолог, заместитель директора Центра политических технологий:

События сейчас развиваются стремительно. Визит Олланда в Москву планировался совсем в другой ситуации, после террористической атаки в Париже. Сразу после тех трагических событий Олланд начал говорить несколько иные вещи, чем раньше: что нужно создать большую антитеррористическую коалицию, включить туда Россию, а вопрос об Асаде вторичен, и главная проблема – это ИГИЛ, запрещённый в России.

Но после этого произошло два события, одно – прогнозируемое, другое – нет. Непрогнозируемое – это то, что турецкие ВВС сбили российский самолёт, в связи с чем вопрос о коалиции теперь вообще не стоит даже в теоретической плоскости. Сейчас сложно представить себе, что Россия и Турция смогут участвовать хотя бы в совместных переговорах, вроде тех, которые недавно были в Австрии. Тогда при максимальном представительстве обсуждали вопрос, какие организации в Сирии признавать террористическими, а какие – нет, пытались выработать «дорожную карту». Было понятно, что Россия патронирует Асада, турки – сирийских туркмен, которые стали известны всем россиянам при таких драматических обстоятельствах, есть интересы и у других игроков: у американцев, французов, саудитов. Но теперь хотя бы сохранить этот диалог с участием России и Турции – большая проблема.

Причём во время нынешнего визита вновь всплыло полнейшее недоверие друг к другу. Для того чтобы договориться о каком-то разграничении, надо хотя бы немного доверять, но в Кремле не верят ни Турции, ни США, а скорее всего – и Олланду. Запад также не верит России ещё по Востоку Украины и Крыму.

А второе, предсказуемое событие – разговор, который был у Олланда с Обамой перед его визитом в Москву. После этого заявления вроде «давайте изменим отношение к Асаду» стали куда-то уходить. Потому что с точки зрения Америки, да и Запада в целом, включая саму Францию, если не учитывать последовавший за терактами эмоциональный всплеск, они уже пошли на большие уступки. Первоначально Запад требовал немедленной отставки Асада как условия начала политического процесса. Потом они согласились на переходный период в шесть месяцев. Потом эти шесть месяцев плавно трансформировались в восемнадцать. Но понятно, что на какие-то ещё более крупные уступки идти проблематично, и на Западе говорят: «Давайте уступайте теперь вы!». На что Россия отвечает, что Асад – законный президент, чью судьбу должны решить сирийцы.

За этой формулировкой следует то, что он должен пойти на выборы. И понятно, что если Асад идёт на выборы, сохраняя контроль над силовыми структурами, спецслужбами и государственным аппаратом, то он выборы выигрывает. Есть разные варианты, например, переход к парламентской республике, но Россия к такой форме правления относится крайней скептически. Поэтому с Асадом вопрос возвращается к периоду до терактов в Париже, и заявление Олланда о том, что сирийский президент должен уйти, пускай и не сразу, говорит о том, что позиция Франции тут не поменялась.

Таким образом, коалиции не сложится. Россия и Иран, с одной стороны, и Запада и арабы, с другой, выступают в Сирии как соперники. И если прозападные силы там возьмут, например, Ракку, то в Москве по этому поводу не будет никаких торжеств, так как тогда этот город будет недоступен для Асада, и будет невозможно бомбить и планировать наступление. Задача Запада состоит в том, чтобы не позволить армии Асада восстановить контроль над территорией страны, что прямо противоречит интересам России. Так что максимум, на что можно договориться – не эскалировать ситуацию дальше и балансировать на грани «горячей» войны с участием России и Турции.

Какие-то шаги в этом направлении предпринимаются. Сразу после того, как был сбит самолёт, в Интернете появилось множество заявлений в духе «пойдём на Константинополь», «крест над Святой Софией» и так далее. Понятно, что реальная политика от этого отличается, так что самых драматических сценариев удастся избежать. Олланд, возможно, хотел выступить и в роли посредника между Москвой и Анкарой. Возможно, Путин и Эрдоган смогут встретиться во Франции на конференции по климату, о которой уже все забыли, но куда ожидается приезд российского президента и где может появиться турецкий. И Олланд мог пытаться наладить диалог между ними, хотя понятно, что даже если удастся встретиться, речь будет идти уже не о создании коалиции, а о том, чтобы не воевать друг против друга.