Вокруг России

Вокруг России Прямая речь

3 ОКТЯБРЯ 2016 г.

Аркадий Дубнов, политолог:

Кремль получил всё, что хотел. К России снова относятся как к сверхдержаве, способной играть судьбами стран. И действия России в сирийском кризисе кажутся Кремлю успешными. Даже несмотря на то, что мировое сообщество обвиняет Москву в срыве перемирия из-за помощи, которую российские военные оказывают армии Асада в бомбёжках Алеппо, уже вызвавших одну из крупнейших гуманитарных катастроф современности. Следствием из этого стал отказ США от сотрудничества с Россией в Сирии в плане борьбы с терроризмом. А это приводит к риску прямого столкновения между военными машинами Москвы и Вашингтона на Ближнем Востоке.

Это возвращает нас к Карибскому кризису 1962 года. Но в глазах Кремля именно это и может быть высочайшей оценкой успехов России в восстановлении статуса сверхдержавы. Тогда Никита Хрущёв поставил на кон судьбу мира, стремясь закрепить советское военное присутствие в Западном полушарии. А сегодня Путин ставит на кон мир на Ближнем Востоке, стараясь вернуть Москве былое влияние в регионе и, в первую очередь, военное присутствие в Сирии, закрепившись в военном порту Тартус. На сегодняшний день это – единственный средиземноморский порт, который позволяет швартоваться российским кораблям, за исключением, возможно, Кипра.

Кроме того, дежавю возникает не только с 62-м, но и с 83-м годом, когда антиамериканская истерия привела к тому, что был сбит южнокорейский «Боинг» с 246 пассажирами на борту. Это вызвало всплеск страха перед Советским Союзом. И теперь мы снова оказались в той же точке. Россия становится великой державой благодаря уровню страха, недоверия и презрения по отношению к ней во всём мире. Нежелание признать международное расследование гибели МН-17 – лишнее тому подтверждение.

Беда в том, что в нашу эпоху, с её скоростью коммуникаций и засильем гибридной пропаганды, причём не только в России, всё это приводит к беспрецедентно высокому уровню взаимной ненависти. Цивилизованная риторика срывается в рискованные обвинения, причём не только со стороны Москвы, но и, к глубочайшему сожалению, со стороны Вашингтона.

Кроме того, всё происходящее многим обязано электоральным циклам, как в Америке, так и в России. Внутриполитическая борьба в Штатах и подготовка к достаточно неопределённым перспективам 2018 года в России приводит к тому, что образ страшного врага оказывается необходим для внутренней консолидации по обе стороны Атлантики. Всё это может привести к рискованным последствиям. Но я полагаю, что и там, и здесь по-прежнему понимают, насколько велика ответственность за неосторожные движения, выходящие за пределы воинственной риторики. К несчастью, даже она способна изменить мир, но ещё не привела к окончательному сползанию к Третьей мировой.

Алексей Макаркинполитолог, заместитель директора Центра политических технологий:

Бои между союзниками России и США идут в Сирии и сейчас. Но администрация Обамы не хочет давать сирийской вооружённой оппозиции зенитно-ракетные комплексы. Это – главное, чего опасается Россия, но Обама опасается этого не меньше, хотя и по другим соображениям. Понятно, что Россия боится того, что эти комплексы могут быть использованы против наших самолётов, как было в Афганистане. А в Белом доме обеспокоены тем, что они могут попасть в руки ИГИЛ или Аль-Каиды. Где в Сирии заканчивается умеренная оппозиция и начинаются радикалы – это вопрос, на который ни у кого нет чёткого ответа. А раз так, то администрация Обамы не решается идти на какие-то слишком резкие движения.

Что касается санкций, то по поводу Сирии они могут быть введены, но не очень опасные для России. Кроме того, к ним вряд ли присоединятся члены Евросоюза. С точки зрения Запада, Россия является, с одной стороны, дестабилизирующим фактором в Сирии из-за своей поддержки Асада, но считается, что с ней нужно вести переговоры, так как она может как-то влиять на политику Дамаска. В США сейчас крепнет разочарование в этом, но с другой стороны – а кто ещё? Вести переговоры с Ираном по этому вопросу ещё сложнее, его интересы ещё ближе к интересам Асада, и добиться тут компромиссов будет очень трудно. Кроме того, Иран вовлечён в противостояние с Саудовской Аравией не только в Сирии, но и в Йемене.

Так что при Обаме вряд ли произойдёт какое-то обострение, тем более что он сменится уже через месяц. А дальше всё зависит от того, кто придёт потом. Больше шансов сейчас у Хилари Клинтон, и в этом случае политика США в Сирии будет ужесточена. Впрочем, степень этого ужесточения не стоит переоценивать. В России у Хилари Клинтон сформирован образ разжигательницы войны. Но она – человек прагматичный. Тем не менее поддержка оппозиции при ней может быть расширена.  С этим связано в том числе и то, что Асад и Россия стараются добиться перелома под Алеппо уже при Обаме.

Победа Трампа сейчас выглядит маловероятной, но американские выборы гораздо менее предсказуемые, чем российские. И в случае, если он всё-таки станет президентом, то американский внешнеполитический курс также станет менее последовательным. Изображать его чуть ли не пророссийским политиком, конечно, неправильно.  Скорее при нём США будут шататься из стороны в сторону, от попыток выстроить чуть ли не союзнические отношения с Россией до весьма жёстких шагов.

Что касается санкций, то большую проблему тут представляет не Сирия, а расследование катастрофы МН-17. Оно достаточно сильно продвигается. Австралийский министр иностранных дел обещал назвать конкретные фамилии подозреваемых в конце этого года или в начале следующего. И это выглядит гораздо более серьёзной угрозой.


Все права на материалы, находящиеся на сайте ej.ru, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на ej.ru обязательна.