В экономике

Прямая речь

25 ОКТЯБРЯ 2016 г.

Леонид Гозман, политик, президент движения «Союз правых сил»:

У России нет практически никаких возможностей сделать неприятно Соединённым Штатам. Конечно, все люди зависят друг от друга, но зависимость Америки от нас связана, в первую очередь, с тем, что мы можем развязать ядерную войну, а это уже коллективное самоубийство. Если говорить о любой другой сфере, то понятно, что они зависят от нас гораздо меньше, чем мы от них. К примеру, они покупают у нас титан, но эта сделка нужна России не меньше. Так что если говорить о санкциях с нашей стороны, то стоит опасаться только того, что, кроме Воронежа, могут разбомбить ещё и Саратов, ничего другого Россия сделать не может. 

Алексей Макаркин, политолог, заместитель директора Центра политических технологий:

Соединённый Штаты думают о том, какие санкции они сами могут ввести против России. К Москве накопилось немало претензий, речь идёт и о Сирии, и о вмешательстве во внутренние дела США, а именно в избирательную кампанию. Американские спецслужбы уверены, что за взломом компьютеров сотрудников штаба Хилари Клинтон стоят российские хакеры. А если не случится какого-нибудь чуда, то президентом станет именно она. Так что санкции может ввести и администрация Обамы, и следующая.

Чтобы избежать такого сценария, надо очень серьёзно договариваться с Америкой, но желания так договариваться не видно. Потому что Россия хотела бы провести нечто вроде Дрезденской конференции 1945 года. Когда приехали три человека, Сталин, Рузвельт и Черчилль, сели и договорились об устройстве послевоенного мира. И хотя потом их договорённости серьёзно пересматривались, основные очертания и правила были сформулированы тогда. Но сейчас ничего подобного произойти не может. С другой стороны, у российской экономики есть ещё определённый запас прочности, она трещит, но не разваливается. Поэтому в Кремле считают, что можно ещё держаться и вести достаточно жёсткую игру.

А раз события будут развиваться по такому сценарию, то санкции очень вероятны, а на них последует ассиметричный ответ. В чём именно он будет заключаться, сейчас вряд ли кто-то может сказать. Он для того и ассиметричный, чтобы относиться к совершенно неожиданным сферам. Например, был принят «закон Магнитского», а Россия запретила американское усыновление. Европейские страны ввели ограничения против российских политиков и компаний, а в ответ получили продовольственные контрсанкции. То есть это может быть всё, что угодно.

Вряд ли стоит ожидать выхода России из договора СНВ-3. Это возможно только, если отношения станут совсем плохими, не «ужас», а «ужас-ужас». В этом случае вообще много чего возможно, но пока Москва к этому не готова, отказ от СНВ-3 – это демонтаж системы стратегической стабильности, гораздо более серьёзная мера, чем выход из договора по плутонию. Но в остальном есть самый широкий диапазон вариантов. Могут появиться проблемы у американских инвесторов, потому что, если в нулевые годы инвестиционная привлекательность была одним из приоритетов, то теперь приоритетом является безопасность, понимаемая очень широко. Могут быть приняты меры, которые сейчас активно продвигают деятели культуры, к примеру, могут ограничить американские фильмы. Это могут преподнести как борьбу с иностранной культурной агрессией. Но пока мы можем лишь пытаться представить себе примерный спектр возможных мер, а что из этого выберут, станет понятно только после обнародования соответствующих решений.

Самым опасным в этой ситуации является то, что обычно в такие конфликты вступают с холодной головой. Люди заранее просчитывают последствия своих решений и исходят из того, что идёт «обмен ударами» на основе рациональных соображений. Но заявление о том, что Россия вернётся к договору о плутонии только на условиях, напоминающих капитуляцию со стороны США, а именно — отмена санкций и компенсация всех убытков, в том числе и от контрсанкций, похоже скорее на очень сильную эмоцию. Кажется, что люди, принимающее решение, считают оппонента врагом и хотят не просто добиться чего-то, но и максимально его уязвить.

Это может быть связано с администрацией Обамы, который скоро уйдёт. Но в условиях, когда следующим президентом почти наверняка будет Клинтон, очень трудно будет избрать какой-то иной подход. Велика вероятность, что с ней отношения будут также изначально испорчены.