Спецслужбы: итоги 2016

Прошлый год начался под знаком усиления интернет-цензуры, продолжился репрессиями против блогеров, а закончился американскими санкциями против руководства ГРУ за хакерские атаки на серверы демократической партии во время президентской избирательной кампании.

На первый взгляд все это звучит не слишком радоcтно, но несколько поводов для оптимизма в будущем остаются.

Для российских спецслужб год значил окончание проекта «новое дворянство» и появление новой модели работы Кремля с ФСБ и другими силовиками. Хотя создание Национальной гвардии на месте Внутренних войск МВД отражает страх Кремля перед возможными протестными акцими на фоне экономического кризиса, в целом “новые дворяне” перестали быть кадровым резервом путинской политической элиты.

С самого начала кремлевская концепция интернет-контроля больше опиралась на запугивание, чем на технологию. Кремль делал ставку на административное давление на такие компании как Google, Facebook, Twitter и Яндекс.

За последнее время появилось огромное количество репрессивных законов: о блокировках сайтов, о переносе серверов в Россию, об обязательной установке усовершенствованной системы перехвата СОРМ за счет компаний. Летом приняли самый громкий и абсурдный «закон Яровой», который требует от телекоммуникационных компаний хранить все, что мы пишем, говорим и выкладываем в интернете полгода. Цель этого бурного законотворчества была простой – заставить соцсети блокировать контент и выдавать персональные данные пользователей по первому требованию российских властей, а также гарантированная возможность для ФСБ перехватывать всю информацию, которую пользователи передают в мессенджерах и соцсетях.

Эта стратегия провалилась – никто, кроме китайских компаний и стремительно теряющего популярность Livejournal.com, серверы в Россию не перенес, Facebook и другие глобальные компании персональные данные пользователей российским властям практически не выдают, в отличие от “ВКонтакте”, которая после ухода из компании ее создателя Павла Дурова стала плотно сотрудничасть с государством.

Осознав, что построить стену на пути информации в Сети не удалось, Кремль развернулся в сторону Китая. В течение года кремлевские чиновники регулярно встречались с китайскими коллегами, пытаясь понять, как им построить такую же эффективную систему интернет-фильтрации, как Великий Китайский файрвол. В Москву приезжал глава киберадминистрации Китая Лу Вей и создатель Великого китайского файерволла Фан Биньсин, а русские чиновники ездили регулярно в Китай.

Летом Путин подписал с Китаем совместное заявление по информационной безопасности, которое отражает, насколько похожи стали взгляды Москвы и Пекина в отношении “угроз”, исходящих от Интернета.

Осенью 2015 года Кремль начал совершать резкие, зачастую хаотичные движения, призванные, видимо, отмобилизовать госаппарат и региональные элиты перед выборами. Разные способы пошли в ход – от адресных репрессий до отставок старых друзей президента из числа ветеранов КГБ.

В ФСБ заговорили о том, что грядет новая волна назначений сотрудников Лубянки на должности в госаппарате. Этого не случилось. На должности действительно стали назначать новых людей – технократов и офицеров из спецслужб, но не из ФСБ, а ФСО – службы личной охраны президента.

Сама же Федеральная служба безопасности вдруг получила несколько новых замов и руководителей ключевых подразделений со стороны. Весной 2015 года в замы пришли два варяга - статс-секретарем стал Дмитрий Шальков, выходец из Следственного Комитета, а контрразведывательный главк возглавил Владислав Меньщиков, бывший начальник Главного управления спецпрограмм президента. В декабре заместителем директора стал Игорь Сироткин, до этого курировавший экономическую безопасность в Санкт-Петебурге.

В результате в 2016 году спецслужба активизировала борьбу со шпионами и быстро перекрыла уровень шпиономании начала 2000-х, и одновременно была брошена на проведение адресных репрессий под флагом борьбы с коррупцией - сотрудники ФСБ участвовали во всех крупных расследованиях 2016 года, от задержания министра Улюкаева до арестов полицейских чинов.

В октябре 2016 года ФСБ получила еще одного нового заместителя, и снова человека внешнего – замдиректора стал Евгений Зиничев, сделавший карьеру среди путинских охранников – в ФСО и СБП.

Лубянка не только перестала поставлять кадры для госаппарата, но всякое значение потерял старый друг президента Виктор Иванов. Именно он отвечал за первую массовую волну назначений офицеров спецслужб в начале 2000-х,

будучи тогда замруководителя президентской администрации, курировавшим кадровую политику. Лишились должностей Владимир Якунин -- выходец из КГБ, претендовавший на роль разработчика национальной идеи, и Сергей Иванов – самый успешный офицер КГБ из путинских друзей, сохранивший авторитет на Лубянке.

Так окончательно оформилась новая модель взаимодействия Путина с силовиками: он отказался от схемы, которую пытался реализовывать с начала 2000-х, когда стал лепить из ФСБ “новое дворянство” - одновременно поставщик кадров и мозговой трест по разработке новой идеологии страны.

“Новое дворянство” было постмодернистским изобретением Путина и его друзей из КГБ, плохо понимавших, как работало советское государство, но веривших в мифологию о “лучших людях страны”, которая создавалась с помощью фильмов и книг под контролем Юрия Андропова в конце 70-х – начале 80-х.

Путину понадобилось 16 лет, чтобы разочароваться в своем изобретении. В 2016 году он решил вернуться к советскому опыту, когда главная спецслужба страны была прежде всего “передовым отрядом партии” - то есть действенным, но абсолютно подконтрольным инструментом по контролю за обществом в руках политического руководства страны. В советские времена этот контроль осуществлялся через шпиономанию – для запугивания населения, и адресные репрессии – чтобы держать элиты в узде. Вряд ли случайно, именно на эти два направления были брошены главные силы ФСБ в 2016 году.

Впрочем, за пределами страны российские спецслужбы прославились не этим.

Возможно, 2016 год и избирательная кампания в США войдет в историю как первый пример использования кибероружия для достижения политических целей.

Остается большим вопросом, какую именно роль сыграли действия российских хакеров в победе Дональда Трампа, однако кое-что понятно уже сегодня. Хакеры изменили правила игры, и теперь военным, дипломатам и политикам по всему миру придется полностью пересматривать стратегии ответа на кибервмешательство других стран в политические процессы.

В 2016 году российские спецслужбы точно попали в историю.