В регионах

Прямая речь

17 АПРЕЛЯ 2017 г.

Алексей Макаркин, политолог, заместитель директора Центра политических технологий:

Ямадаева обвиняют в том, что он заказал убийство Кадырова, хотя в своё время публично простил обвиняемых в убийстве своего брата Сулима. Но, судя по всему, это прощение было сугубо вынужденным и связанным с тем, что братья Ямадаевы были разгромлены, их сфера влияния, в первую очередь, батальон «Восток», практически уничтожена. В таких условиях Исе Ямадаеву не оставалось ничего другого, кроме как подписать документ. Но, насколько можно судить, на самом деле он не простил, что и привело ко всем последующим событиям.

Для Кадырова эта попытка покушения является событием очень неприятным. И ему выгодно сконцентрировать внимание именно на Ямадаеве как на представителе уже разгромленной группы, хотя, похоже, что состав людей, хотевших избавиться от Рамзана, был шире. Проблема именно в этом – что скрывается за образом Кадырова как человека, полностью контролирующего положение в Чечне? С одной стороны, признаки его контроля очевидны: доминирование в политике республики, огромный финансовой ресурс, который он активно использует, и так далее. Но возникает вопрос, как реально чеченское общество воспринимает такую ситуацию? Если мы смотрим на официальную реакцию со стороны чиновников и людей, связанных с властью, то она восторженная. Рамзан предстаёт в качестве великого человека, безусловного главы чеченцев, а от каждого, кто его обидел, начинают требовать извинений, даже если человек живёт далеко и сам чеченцем не является.

С другой стороны, похоже, что ситуация немного сложнее. Чеченскому обществу исторически не свойственно доминирование одного руководителя. Оно внутренне очень сложное, там очень сильны горизонтальные связи, а такая вертикаль, замкнутая на одном человеке, не была свойственна ни на каком предыдущем этапе. Можно вспомнить, например, Гражданскую войну, когда генерал Деникин сделал правителем Чечни генерала Алиева, чеченца по национальности, которому, однако, не удалось консолидировать чеченское общество. А можно вспомнить и более новую историю с Джохаром Дудаевым, вернувшимся в Чечню в 91-м году в качестве военачальника и светского генерала, но сразу же столкнувшегося с очень серьёзной оппозицией. Необычность нынешней ситуации может способствовать различным «подземным» процессам и негласному недовольству, которое иногда может выйти на поверхность в виде таких событий, как этот заговор. Но так как люди, которые выступают против Рамзана, стараются об этом не заявлять, то это не становится широко известно. О недовольстве Рамзаном говорят только правозащитники, но их никто не слушает.

На самом деле это очень опасный процесс, причём процесс двойственный. С одной стороны, Рамзан усиливает исламизацию республики, не обращая внимания на позицию чиновников весьма высокого ранга из федерального центра, например, на министра образования. То есть Чечня очень условно находится в российской правовой системе. Но, с другой стороны, есть такие негромкие «поземные» процессы недовольства сложившимся авторитаризмом, которые, возможно, будут усиливаться. И это создаёт очень опасную гремучую смесь.