Чекизм — как возобновляемый ресурс

Интервью г-на Бортникова, которое тот дал в конце 2017 года, возмутило академиков РАН, обвинивших нынешнего главу ФСБ в оправдании сталинских репрессий. Эта история имеет одну характерную особенность. Заключается она в том, что сам Бортников репрессии не столько оправдал, сколько, совершенно ожидаемо для верховного чекиста, от них же отмахнулся. По принципу «надо — так надо, время такое было, и вообще, не преувеличивайте». Действительно, что уж там? Как известно, лес рубить — дело тоже полезное, только щепок много летит.

Существовал анекдот, в котором Сталин вызвал Горького и высказал настойчивое предположение, что, помимо романа «Мать», пора бы уже написать идеологически выдержанное произведение под названием «Отец». Иезуитски пояснив, что в данном вопросе нужно постараться, потому как «попытка, ПОКА ЕЩЕ не пытка, Алексей Максимович».

В сфере личных предпочтений вождь народов был человеком очень скрытным, но, что совершенно очевидно, питал немалый пиетет к такой исторической фигуре как Иван Грозный. Открыто, впрочем, на этот счет не высказывался; ибо не пристало вождю простого, трудового народа восхищаться продуктом сословно-представительной монархии. Тем не менее, в период правления Сталина образ последнего царя из Рюриковичей заиграл идейными красками, главным образом, посредством отснятого Сергеем Эйзенштейном кинополотна. Сам вождь бесконечно вмешивался в производственный процесс, настаивал на «прогрессивном» отображении той эпохи — и очень обиделся на режиссера за то, как тот воссоздал на экране опричное войско. Представители личного удела царя, как выяснилось, были в авангарде тогдашнего «эффективного менеджмента» — лихо рубя саблями заскорузлого обывателя, не в полной мере осознававшего потребность форсированной централизации высочайшей власти. Чего уж там, в такого рода вопросах Иосиф Виссарионович смотрел на идеологического пращура со всей симпатией; со слов Александра Солженицына, так или иначе, неизбежно придя к выводу, что и «в слове «император» ничего плохого нет, это значит — повелитель».

Очень уж любит любая диктатура само понятие «преемственность», апеллируя к «традициям» отцов и дедов, которые в свое время «смогли» и «сдюжили». Не жаловались, не просили, временные (они же нескончаемые) трудности преодолевали, демонстрируя истинный стоицизм. О собственном благополучии (якобы) не думали, а единственным насущным вопросом считали: «Что лично я могу сделать в тяжелую годину для родного государства (власти)?» Диктатуре свойственно пребывать в состоянии легкой обиды на подвластных ей граждан. Оттого та так часто любит пристыдить последних, указав на деяния стоических предков: «Те смогли, значит и мы, то есть ВЫ — сможете».

Вплоть до того благословенного момента, как у нас появился Путин, Сталина вспоминали неохотно во всех смыслах. При Брежневе в стране установился «вождизм-лайт», которому не нужен был такой свирепый конкурент. А народ в те ушедшие десятилетия и сам не особо добрую память об отце народов хранил — потому как элементарно помнил страшную эпоху. Не было во всем СССР такой семьи,

которой хоть отдаленно бы не коснулась длань карающих госорганов.

Но, как сказано выше, вновь подступившей тирании свойственно оправдывать свои деяния именно обращением к прошлому, непременно выискав в ней именно ту эпоху, которая своими проявлениями соответствует вновь насаждаемым тоталитарным постулатам. Особенно если во главе страны уже двадцать лет стоит лицо, само же имеющее в прошлом прямое отношение к службе в усмирительной государственной организации. Товарищу Сталину нужны были благородные работники кафтана и секиры; нынешнему российскому президенту необходимы возвышенные труженики плаща и кинжала — и без страха и упрека! Сталину был необходим сам Иван Грозный; Путину, понятно, за дальностью веков кроваво-богомольный царь не дался ни коим образом; а вот фигура самого Сталина — в самый раз. Посредством кино и телефильмов, публикаций — вообще, максимально доступными средствами для донесения пропаганды прямо в головы «потенциальной аудитории»; образ вождя подобрел, помудрел и возвысился.

Есть в происходящем куда как более насущная беда. Несмотря на то, что власть последовательно проводит курс на понижение истинного размаха сталинских репрессий — сам образ Сталина не растерял своей кровавости. Точнее сказать, подобное и НЕ ПРЕДУСМАТРИВАЕТСЯ, зачем? Преемственность, она ведь не только «положительной» бывает. В столь замечательные 30-е годы жизнь государства отравляли западные наймиты, «пятая колона», ренегатствующая интеллигенция — одним словом, враги трудового народа. А что имеем сейчас? Да-да, «все то же самое» — страна, наконец пришедшая к истинно верному сплаву из консерватизма, духовности и вождизма никак не может вздохнуть полной грудью. Очень уж много либеральной гнили осталось, вот вам и толстый намек. Надо будет — достанем чекистскую метлу из стальных прутьев, не расслабляйтесь тут! Так и хочется грустно пошутить: курорт в России построить иногда обещали и даже уверяли — что вот, уже. Выходил, правда, не курорт, а государственный санаторий, и потом его же приходилось обносить колючей проволокой — чтобы пациенты не разбежались.


Фото: Россия. Москва. 15 мая 2016. Пионеры у бюста И.Сталина на его могиле у Кремля после церемонии приема в пионеры на Красной Площади. Михаил Метцель/ТАСС