В обществе

Древние истоки нашей политической культуры

6 ИЮЛЯ 2018 г. ПЕТР ФИЛИППОВ

Российская власть демонстрирует жестокость и произвол по отношению к подданным, начиная с княжеских разборок X–XII вв., царствования Ивана Калиты, затем Ивана Грозного и далее – Петра I, императриц XVIII в. Московское завоевание Великого Новгорода и Твери сопровождалось массовыми убийствами горожан и последующим заселением городов выходцами из Московии. Опричнина разделила народ на две части, предоставила возможность одной грабить и разорять другую. «Западнические» реформы Петра тоже проводились с характерной московской жестокостью. Царствование Анны Иоанновны отмечено расцветом полицейщины.

Приход к власти большевиков вновь продемонстрировал крайне жестокий характер нашей политической культуры. Людей убивали просто из-за принадлежности к дворянству, офицерству, интеллигенции. Во время сталинского террора миллионы погибли в ГУЛАГе и от Голодомора, вызванного насильственной коллективизаций и изъятием государством хлеба на экспорт. Это сочеталось со слабым сопротивлением народа насилию, его любовью к диктатору. Вспомним хотя бы, сколько москвичей погибло в страшных давках, придя на похороны Сталина.

Сегодня мы видим откровенное беззаконие власти в отношении режиссера Олега Сенцова, произвол и надуманные обвинения  историка, правозащитника, главы карельского «Мемориала» Юрия Дмитриева, многочисленные аресты и содержание в СИЗО активистов Фонда борьбы с коррупцией — сторонников Алексея Навального. Все это дает основание политологам и историкам говорить об особом, жестоком характере «русской власти».

Как показывает опыт Южной Кореи, Сингапура, Тайваня, культура народа, общепринятые правила жизни могут измениться в течение 2–3 поколений – но только при твердой и необратимой смене условий жизни. Чаще же проходят столетия, а взгляды и установки населения и властвующей элиты остаются прежними. Яркое тому свидетельство – неприятие крестьянами частной собственности на землю накануне Февральской революции. Большинство крестьян выступало за сохранение привычного общинного владения землей, о чем заявил Всероссийский съезд крестьянских делегатов. Они были против реформ Столыпина, а с «мироедами», посмевшими покинуть общину и взять землю в собственность, расправлялись сами. 

Политическая культура этноса складывается в момент его формирования и меняется медленно. Она зависит от тех отношений между людьми, которые господствовали в период становления государства. Поэтому логично обратиться ко временам формирования жестокой власти, к периоду зарождения русской государственности. Чем историческая наука объясняет традиционную свирепость российской элиты и покорность ее подданных? Ответы дает историк В. Сергеев [1], на основании археологических раскопок и письменных свидетельств периода раннего Средневековья.

Истоки современной политической культуры россиян

В России на пути «из варягов в греки» найдено много кладов серебряных арабских монет, что свидетельствует о мощном потоке серебра на север до начала XI в. Этот денежный поток – результат выгодной торговли рабами. По свидетельству К. Багрянородного, на арабский Восток и в Византию ежегодно с конца VIII в. до конца X в. вывозилось около 2 тыс. рабов, при численности местного населении примерно в 500 тыс. 

Рабов полонили пришлые пиратские отряды, в основном скандинавского происхождения, именуемые «русью». Они селились на островах в треугольнике Ладога–Ростов –Киев и жили за счет грабежей и продажи в рабство коренного населения, преимущественно славян и финнов. В древних письменных арабских свидетельствах проводится четкое разделение между русью и славянами. Русы разъезжали на больших лодках, у них не было обрабатываемых полей, они питались тем, что удавалось отнять у местных жителей. Группами по 100–200 человек они нападали на местных жителей и захватывали их в плен.

Коренное население занималось подсечным земледелием и охотой, проживало малочисленными общинами на большой территории в труднодоступных местах, в тайге по берегам речушек. Оно было не способно оказать сопротивление пиратам. Исключением было убийство варяга Игоря за его явный беспредел (пришел за данью второй раз, только что получив ее). Варяги соответствуют термину «кочующие бандиты», введенному в научный оборот лауреатом Нобелевской премии Д. Нортом и его коллегами. Впрочем, с течением времени варяги переходили к оседлости. 

 Характерно описание быта русов в рукописи Ибн Русте: «Русь не имеет ни движимого имущества, ни деревень, ни пашен. Единственный промысел их – торговля собольими беличьими и другими мехами… Все постоянно носят при себе мечи, потому что мало доверяют друг другу, и потому что коварство между ними – дело обыкновенное: если кому удастся приобрести хотя бы малое имущество, то уж родной брат или товарищ тотчас же начинает завидовать и домогаться, как бы его убить или ограбить… Никто из них не испражняется наедине: трое товарищей сопровождают его непременно и оберегают».

К концу первого тысячелетия сложилось предгосударственное образование эпохи викингов, в котором люди были разделены на два класса. Хозяева, относящиеся к правящему классу, полонили рабов и грабили крестьян, не неся за это никакой ответственности. Подвластное местное население — низший класс — своим трудом создавало богатство и периодически отбиралось в рабство правящим классом. Основой государственности становились взаимоотношения власть имущих, спаянных не этническим происхождением, а «общим делом». Подобная система социального паразитизма хорошо описана в исландских сагах, как отношение между варягами и саами.

Создание «русского государства» пришлыми варягами не следует рассматривать как нечто исключительное. Так же формировались государства франков и лонгобардов, где основным было латинизированное население Римской Галии и Италии. Хотя в странах Скандинавии Норвегии, Дании, Швеции в период раннего Средневековья использовался рабский труд, торговля рабами не стала основой формирования их государственности. Их политические элиты и политическая культура формировались в иных условиях, что сказалось на последующем историческом развитии. 

Русы нуждались в пополнении своих рядов. Из-за удаленности от скандинавской родины они были вынуждены брать в свои отряды славян, склонных к насилию, предпочитавших стать грабителем, чем превратиться в рабов. Эти люди были готовы продавать в рабство своих сородичей. Постепенно правящий слой ославянивался, сохраняя усвоенные от варягов стереотипы бандитского поведения. «Русь» перешла к общению на славянском. Смена языка – явление обычное. Известно, что завоеватели Нормандии и Юга Италии забыли свой язык уже через три поколения. 

По мере роста численности славянского населения и перехода пиратских шаек к регулярному сбору подати с подвластного населения, работорговля, направленная на внешние рынки, сокращалась. Стало выгоднее собирать дань, чем пускаться в опасные плавания. С этого времени клады арабского серебра исчезают (в кладах не находят монет позднее 1015 г.). 

Что характеризует правящую элиту России на протяжении тысячи лет?

Властный произвол, допуск для вхождения в нее инородцев, открытость для вертикальной мобильности, сопряженной с негативным отбором. Эти черты сохраняются при кадровом омоложении элиты и даже при полной ее замене. Откуда у российской элиты неистребимая тяга к закабалению подвластных? И почему у россиян недоверие к власти сочетается с привычкой терпеть беспредел с ее стороны? 

Большую роль в этом играет историческая память. Государство, основанное работорговцами, несет в себе тяжелое наследство. Между поколениями передаются представления о «правильном» поведении, которые ни в каких документах не зафиксированы. Иногда это былины или бабушкины сказки, иногда откровения стариков, такие, как совет внуку: «Не строй большой дом, отнимут!» Культура подвластных, терпящих бесконечные унижения людей способствует поддержанию «феномена свирепости» российской элиты. Люди покорны, даже когда это обрекает их на нищету, как в случае с навязываемой сегодня грабительской пенсионной реформой. Россияне привычно склоняют свои головы. 

Историческим проклятьем российской элиты является ее неспособность договариваться с обществом. Самодержавный произвол погубил российскую монархию в 1917 г. Нежелание партноменклатуры пойти на рыночные реформы и признание частной собственности привело, в конечном счете, к распаду СССР. Сегодня неспособность российского общества и государства модернизироваться вызвано корыстными интересами правящей элиты, с одной стороны, и бесконечной терпимости народа – с другой. И это не единственный пример в мире. Схожие «исторические гены» мешают модернизации народам Турции, Египта, Алжира, многих стран Латинской Америки. 

Однако прогресс остановить нельзя. Нынешнее «закручивание гаек» рано или поздно приведет Россию к новой смуте и вынудит элиту на проведение назревших реформ.

Что делать, чтобы проводить эти реформы в гуманном варианте, без нашей традиционной жестокости?

Проведение реформ неизбежно вызовет конфликт между намерениями реформаторов и склонностью чиновников к коррупции, желанием силовиков собирать с населения административную ренту, криминальными позывами многих простых граждан. Для разрешения этого конфликта в соответствии с требованиями закона, морали и справедливости нужен независимый от исполнительной власти суд. Суд, который не будет «в кармане» у прокуратуры и следователей, который сможет на практике защитить граждан от чиновного произвола. Суд, которому будут доверять широкие слои россиян.  (Реквием по судебной реформе)

В Сингапуре эту задачу решили, полностью обновив судейский корпус и назначив судьям высокие оклады. Первый раз новых судей избрали на своих собраниях адвокаты из своего числа. Премьер Ли Куань Ю и его сподвижники рассудили, что какими бы недостатками ни обладали адвокаты, им все равно выгоднее избрать судьями людей порядочных. Судьям и членам их семей запретили брать деньги в долг и кредиты в банках, обязали отчитываться в любых контактах, поставили под прослушку Бюро по борьбе с коррупцией. Никаких испытательных сроков для судей, позволяющих оценить их лояльность власти (как принято в России), в Сингапуре нет. Сегодня у жителей Сингапура претензий к судам практически нет.

 Другой важный вопрос – организация следствия. Главным лицом при проведении расследований преступлений и правонарушений в России должен стать следственный судья, как это принято в Европе. (Следственный судья: возвращение института?)

Российскую прокуратуру полезно реформировать на итальянский манер, сделав ее частью судебной системы, ликвидировав прокурорскую вертикаль. Районный прокурор должен стать независимым от генерального прокурора, обвинять или оправдывать подсудимого исходя из норм закона, а не указаний начальства. ( Поменять роль и место прокуратуры) 

 Нужна реформа полиции. Придется не только провести люстрацию коррупционеров в ее рядах, но и изменить принцип оценки работы. Показателем, как принято в Эстонии, должно стать доверие населения, зафиксированное в ходе социологических опросов. (Реформа полиции в Эстонии) 

Но, пожалуй, самым важным для гуманизации российского общества и профилактики жестокости власти является движение в сторону меритократии (власти умных). Именно оно поможет пресечь традицию захвата власти олигархами и опричниками-силовиками при общей апатии народа. Надеяться лишь на выборы и всеобщее право голоса не приходится. Широкая демократизация часто приводит к власти диктаторов и обрекает народ на нищету в тех странах, где подданническая культура общества находится на уровне раннего Средневековья. Сегодня Россия относится к их числу.

Не затрагивая вопрос о том, как нам избежать «электорального авторитаризма», отметим опыт Японии по формированию квалифицированной бюрократии, проведение конкурсных экзаменов среди претендентов на должность. (Как служат японские чиновники) По примеру Великобритании целесообразно поручить проведение конкурсов независимому от министерств и ведомств кадровому агентству. (Как отобрать чиновников для работы в правительстве) Это позволит пресечь традиционный для России негативный отбор, когда назначение на должность определяется не квалификацией, а лояльностью конкретному министру. Для обеспечения гражданского контроля все подробности проводимых конкурсов следует отражать в интернете.

Полезно также перенять китайский опыт ограничения срока пребывания чиновника на должности руководителя подразделения. Пробыв на ней 10 лет, чиновник либо получает повышение, пройдя конкурс, либо обязан перейти на другую работу. Такой порядок требует от руководителей подразделений проявлять инициативу и добиваться эффективности управления. 

Для снижения уровня жестокости при проведении реформ, да и в обыденной жизни для борьбы с правонарушениями эффективнее «мягкий кнут», чем жесткие наказания в виде долгих сроков тюремного заключения. Так, при борьбе с сицилийской мафией в США назначение больших тюремных сроков не давало должного результата, пока не стали конфисковывать имущество мафиози и членов их семей. У них исчез стимул собирать дань с предпринимателей. В Сингапуре закон по борьбе с коррупцией 1989 г. наделил суды правом конфисковывать всю собственность и денежные средства, происхождение которых обвиняемые не смогли объяснить. (Только в России нет закона о конфискации) В некоторых штатах США в случаях не слишком тяжких правонарушений провинившегося не заключают под стражу, а выставляют на 1–2 недели с позорным плакатом на груди у входа в супермаркет. Публичный позор – действенное наказание.

Чтобы будущие реформы не остались на бумаге, а жестокость власти не возродилась в новом обличье, нужны стимулы для вовлечения граждан в процесс модернизации, в борьбу с правонарушениями и преступлениями. Люди, столкнувшись, например, со сбросом мусора на несанкционированную свалку, должны иметь право вчинить судебный иск в защиту интересов местных жителей. Если суд удовлетворит такой иск, активистам надо выплачивать премию за счет виновных. (Иски в защиту общих интересов) Более того, у граждан должно быть право на частное обвинение в уголовном процессе почти по всем статьям УК, если у них есть доказательства преступления. (Каждому россиянину – права прокурора)

Теплится надежда, что придет время и с помощью этих и других институтов развитых стран российское общество сможет не только модернизироваться, обуздав традиционную жестокость элиты, но и преодолеть пассивность граждан, их терпимость к произволу власть предержащих.

___________________________________

[1] Сергеев В.М. Исторические истоки русской политической культуры // Полис (политические исследования). 2012. № 4. С. 8.

Фото: Российско-шведская выставка "Наследие варягов. Диалог культур". Поминальный камень. VIII-IX вв. Великжанин Виктор/ТАСС