В Кремле

Прямая речь

19 АПРЕЛЯ 2019 г.

Григорий Мельконьянц, сопредседатель движения в защиту прав избирателей «Голос»:

Законопроект, который был принят в первом чтении, рамочный, в нём нет никакой конкретики. О том, каким может быть электронное дистанционное голосование, мы можем пока предполагать только на основании обрывочных сведений от людей, занимающихся его разработкой. Но в качестве главного изъяна, который можно увидеть уже сейчас, стоит назвать то, что система будет развёрнута на ресурсах правительства Москвы.

В законе указано, что все процедуры по электронному голосованию, включая регистрацию, подачу заявлений, подсчёт голосов и всё остальное происходят на портале mos.ru. Но это сайт правительства Москвы, на нём написано даже, что это «портал мэра». А в нашем избирательном законодательстве чётко оговорено, что непосредственно организацией проведения выборов должна заниматься избирательная комиссия.

Это создаёт очевидную проблему. Если закон будет исполняться в его нынешнем виде, то организовывать выборы будет не избирательная комиссия, а системные администраторы в органах исполнительной власти. И ко второму чтению очень важно разделить полномочия. Вполне нормально, что авторизация избирателей и прием заявлений о прикреплении к электронному участку могут проводиться посредством портала мэрии. Но сам программный продукт должен находиться на компьютерах, подконтрольных избиркому и их собственным администраторам. В противном случае роль избирательной комиссии станет чисто номинальной. Система будет распечатывать протоколы, а члены комиссии будут их подписывать, не понимая, как эти результаты были получены.

Как аналог можно вспомнить ту же систему «Гас выборы», которая уже существует. Она управляется структурами Центральной избирательной комиссии, в территориальных и региональных комиссиях есть информационные центры и соответствующая инфраструктура. И сейчас нужно следовать той же логике. Но в новом законопроекте процедура контроля никак не прописана. Он просто отсылает к федеральному закону «Об информационных гарантиях», в котором прописаны средства для контроля над обычным избирательным участком. Там, к несчастью, не предусмотрены специфические инструменты, необходимые для работы с электронной системой. А это требует специфических знаний и навыков.

Пока можно провести такую аналогию. На 8 сентября назначен полёт самолёта, продаются билеты. Но самого самолёта ещё нет, он не прошёл тестирование. И избиркомам придётся поднимать его в воздух, несмотря ни на что. Хотя спешить совершенно некуда, этот эксперимент можно было бы провести на других, более мелких выборах, например, через год, когда вся система была бы отстроена.

Вообще весь порядок действий должен был бы быть обратным. Сначала стоило широко обсудить эту идею, предложить решения, попробовать их, учесть все замечания и недостатки, и только потом пробовать на столь ответственных выборах, как те, что пройдут в сентябре. А сейчас москвичей в обязательном порядке сделают частью эксперимента, хотя по сути ещё ничего не готово. Получается, что у избирателей и кандидатов в разных округах будут разные условия. Там, где эксперимент пройдёт, у голосующих появятся дополнительные возможности для влияния на выборы здесь и сейчас, хотя они могут быть из самых разных мест на земном шаре. А кандидаты должны будут дополнительно работать, чтобы обеспечить контроль над такой системой. Им придётся осваивать совершенно новые процедуры.

Возникает также вопрос оспаривания результатов. Как будет проводиться пересчёт, если наблюдатели заметят какие-то существенные нарушения? Насколько он будет адекватен? Что будет, если система «упадёт» в день голосования? Избиратели, которые уже подали заявления, не смогут в этом случае изменить способ волеизъявления, так как приём заявлений завершается за 3 дня до голосования. В общем, недостатки налицо, и поэтому удивляет та поспешность, с которой эта система внедряется.