В погонах

Прямая речь

13 АВГУСТА 2019 г.

Вадим Лукашевич, авиационный эксперт:

То, что там был «Буревестник», — предположение, этого никто официально не признал. Даже американцы не уверены точно, это просто из серии «если что-то ходит, как утка, выглядит, как утка и крякает, как утка, то это, скорее всего, утка». Но что именно там произошло, пока неизвестно.

Кроме того, нужно разделять «Буревестник» и исследования, которые проводились в СССР, а также в США, где эта программа называлась «Плутон». Тогда была ядерная ракета, на борту которой проходила управляемая ядерная реакция. У тех систем выхлоп, остававшийся за ракетой, был радиоактивным, то есть ракеты оставляла за собой радиоактивный шлейф. И попала ли она в цель или упала — мы всё равно имеем радиоактивное загрязнение местности. Такую ракету было невозможно даже испытывать или где-=то держать, любое использование приводило к очень серьёзному загрязнению.

Но на борту «Буревестника» нет ядерного реактора. Там находится термоиммерсионный преобразователь тепла от какого-то активного изотопа в электричество напрямую, а уже от этого электричества работает двигатель. При разрушении ракеты могло взорваться всё что угодно: ракета, стенд, что-то, стоящее рядом. Но при этом разметалось всё, что было в ракете, в том числе и активный изотоп. От взрыва он перешёл в мелкодисперсное состояние, проще говоря — в пыль. Но загрязнение тут произошло из-за того, что техника сработала не так, как надо, что периодически случается. Самолёты у нас падают, ракеты падают, двигатели взрываются на стендах и так далее. Но стопроцентной надёжности и не может быть.

Эта внештатная ситуация привела к такому заражению. И тут можно вспомнить космонавтику, где есть целый ряд технологий, которые могли бы серьёзно повысить эффективность пусков, например, ядерный ракетный двигатель. Или использование топлива с жидким водородом или жидким фтором. Но ничего из этого не применяют именно потому, что это очень сложно и опасно. Любая внештатная ситуация приводит к облучению персонала, а если ракета взорвётся и упадёт, то заражение пойдёт по местности. В «Буревестнике мы имеем именно такую систему оружия.

Если бы она нормально себя вела, то всё было бы в порядке, радиация появлялась бы только на месте взрыва, но она и так несёт ядерный заряд, так что это не очень важно. Но любой чих во время испытаний способен привести к таким последствиям. Есть системы оружия, которые нельзя создавать потому, что сам процесс их разработки, испытания, хранения опасен. Войны может и не быть, но мы потеряем кучу наших парней. Такое оружие опаснее ядерного, которое само по себе взорваться не может. Если бомбардировщик потеряет ядерный заряд, то ничего не произойдёт — сколько было таких случаев.

А эта ракета рванула так, что в Северодвинске все в панике. Однако мы хотим их поставить на поток, хотя любая встряска может привести к подобным последствиям. Это похоже на нитроглицерин, который был до изобретения тротила. Он взрывался при встрясках: его везёшь, камень падает под колесо, и привет. Так что теперь его используют только в медицине для сердечников. Для взрывов же используют то, что безопасно хранить. А мы делаем оружие, которое не собираемся применять, так как ядерное оружие — это средство сдерживания, но которое угробит у нас кучу людей и загадит весь Север.