Вокруг России
Социализм, построенный не нами. И не у нас
15 МАЯ 2020 г. ЮРИЙ ГЛАДЫШ
В последнее время можно нередко услышать ностальгические призывы к возвращению в «золотой век» позднего Советского Союза, к социализму. Можно признать, что для членов партноменклатуры КПСС этот строй действительно был комфортным. Но не для простых граждан. Попробуем разобраться, что же это был за «социализм» и стоит ли к нему возвращаться?
По академическому определению прилагательное «социальный» (от латинского socialis — общественный), относится к взаимоотношениям людей в обществе. Со временем под термином «социальное» применительно к государству стали понимать государство, существующее ради улучшения жизни и защиты своих граждан. Такое государство может быть рыночным и гарантировать право частной собственности, допускать предпринимательство. Однако наличие развитой системы социальной защиты отличает его от классического капиталистического государства 19-20 веков.
Впрочем, в Европе «социальное государство» нередко называют «социалистическим». Но россияне под словом «социализм» подразумевают общественный стой СССР, то есть государство с авторитарной властью и тотальной государственной собственностью. При таком «советском социализме» вся власть была сосредоточена в руках партийной бюрократии, партноменклатуры. Советы народных депутатов были фикцией народовластия. Не согласных с таким строем ссылали в Сибирь или расстреливали. Говорить о социальном государстве здесь не приходится, хотя бы потому что Cоветская власть была заинтересована в низком уровне зарплат рабочих. Это позволяло ей получать дополнительный доход от экспорта зерна и сырья, снижать издержки и вести гонку вооружений с меньшими затратами.
Этот «советский социализм» проиграл в конкуренции с рыночными социальными системами. Прежде всего, потому что руководители государственных предприятий, работавшие в рамках административно-командной плановой системы, были лишены стимулов снижать издержки и производить конкурентоспособную продукцию. «Советский социализм» оказался тупиком еще и потому, что планирование всего и вся в масштабах страны объективно несовместимо с вероятностной природой экономики. Кто-то что-то изобрел, где-то доменная печь прогорела или урожай погиб и т.д. и т.п. Вероятность таких событий невозможно предусмотреть в народнохозяйственном плане. Бюрократическая система планирования и управления, принятая в СССР, оказалась неспособной конкурировать с принятыми в развитых странах горизонтальными рыночными отношениями, которые допускают разного рода случайности. Что в итоге и привело к краху всей советской системы.
Попытка Югославских коммунистов «исправить» советский «социализм», введя в стране рынок и рабочее самоуправление, ни к чему хорошему не привела. Рабочим было не выгодно вкладывать полученную предприятием прибыль в новое оборудование, которое окупится через годы. Они пускали ее на зарплату, а экономика страны без капиталовложений чахла.
В странах Европы у сторонников социал-демократических партий сложилось понимание социализма, сильно отличающееся от советского. Хотя от идеи национализации частных предприятий отказаться было трудно, но к концу ХХ века к европейским социал-демократам пришло понимание, что без бизнесменов не обойтись. Нужны предприимчивые граждане, способные организовать производство новинок и располагающие для этого необходимым капиталом. Требуются люди, у которых, в отличие от госчиновников, есть стимул приумножать активы, повышать качество продукции и производительность труда. Признав это, европейские социал-демократы стали именовать «социальным государством» строй, допускающий частную собственность на средства производства и рыночные отношения, но ориентированный на социальную защиту граждан.
В качестве альтернативы «советскому социализму» обычно называют такие «социальные государства», как Норвегию, Швецию и Финляндию. К этому списку нередко добавляют еще Данию и Австрию. По уровню доступности образования, медицины, социальных благ, соблюдения прав человека, по защите граждан от злоупотреблений со стороны государственной бюрократии эти страны не имеют себе равных. Они оставили далеко позади все государства «советского блока». Швеция, Норвегия и Финляндия признаются самыми комфортными странами для проживания. Хотя изначально та же Финляндия находилась далеко не в лучших стартовых условиях. Ее экономика была почти полностью была разрушена в результате агрессии со стороны СССР. Тем не менее, граждане этой страны сумели поднять ее из руин и построить весьма уютное и комфортное общество.
Сравним уровень доходов в этих странах и в современной России. В минувшем году (по данным большинства источников) средняя заработная плата в Норвегии составляла свыше 4600 евро, в Швеции – 4100, в Дании – 3600 и в Финляндии – примерно 3500 евро. Средняя заработная плата в России за тот же период составила 560 евро, то есть в 8.2 раза меньше, чем в Норвегии и в 6.1 раза меньше, чем в Финляндии. Которая, кстати, больше ста лет была частью Российской Империи.
В Конституции Российской федерации государство тоже названо «социальным». Но, может быть, в нашей «социальной» России государство проявляет хотя бы заботу о пенсионерах? Именно этот показатель считается главным в определении степени «социальности». Увы, средняя пенсия в Дании составляла в минувшем году более 2500 евро, в Финляндии – 1700, в Норвегии – 1400 и в Швеции – свыше 760 евро. В то время как Россия с пенсией в 210 евро отстает от Дании в 12.2 раза, от Финляндии в 8.2. И даже от Швеции с ее скромной по скандинавским меркам пенсией – в 3.6 раза.
Столь же неутешительным оказывается и сравнение систем здравоохранения. Сегодня в северных европейских странах внедрена так называемая шведско-финская система охраны здоровья граждан. За организацию медицинской помощи отвечают местные власти; на центральном уровне осуществляется только нормирование и надзор. Все жители охвачены государственным страхованием. При этом здравоохранение в этих странах финансируется государством за счет собранных налогов. Оно оплачивает большую часть стоимости медицинских услуг, как правило, не менее 95%. Государство также обычно компенсирует расходы граждан на сложные высокотехнологичные операции и дорогостоящие лекарства.
Уместно напомнить, что в упомянутых выше странах высшее образование является полностью бесплатным. Студенты в этих странах обеспечиваются за время учебы всем необходимым (кроме оплаты проживания). Более того – во всех перечисленных странах (за исключением Дании) высшее образование является бесплатным и для граждан других государств.
Между тем в России за минувшие двадцать лет возможности получить качественное образование уменьшились. Если в начале века, в 2003 году, вузы России предлагали свыше 628 тысяч бюджетных (бесплатных) мест, то в 2019 году таких мест было 518 тысяч, то есть на 110 тысяч меньше. Одновременно росли цены за обучение на внебюджетной основе. В 2019 году год обучения в Высшей школе экономики стоил 12200 долларов или 814 тысяч рублей, в Московском институте международных отношений – 10300 долларов или 687 тысяч рублей, в Российской Академии народного хозяйства и Государственной службы – 9100 долларов или 607 тысяч рублей. Даже талантливым музыкантам и будущим звездам мировой сцены за обучение в Московской консерватории придется заплатить за год точно такую же сумму, то есть 607 тысяч рублей.
Сравнение нашей страны с северными соседями наглядно демонстрирует преимущества применения на практике принципов социального обустройства, а также то, что в СССР, а позднее и в России, эти принципы никоим образом применены не были. Есть ч. 1 ст. 7 первой главы первого раздела Конституции РФ, неправомерно объявляющая Россию «социальным государством». Таковым она не была в советские времена, а нынче не является и подавно. Эта статья Конституции выглядит на фоне современной российской действительности откровенной насмешкой. Социальные государства в прошедшие десятилетия были построены в других странах.
При ближайшем рассмотрении мы видим, что за последние сто лет авторитарная сущность российского государства осталась неизменной. В новейшей истории России в 1991–1999 годах была попытка построить демократическое государство, где предполагалось сочетать рынок с системой социальной защиты граждан. Но россияне не смогли удержаться на этой, более высокой ступени эволюции общества и вновь скатились к авторитаризму. Который на этот раз уже отбросил «социалистическую» приставку.
Сегодня разделение властей в России – фикция, налицо привычный нам авторитарный режим власти, поддерживаемый, впрочем, большинством россиян. В отличие от Швеции или Финляндии у нас нет реального контроля представительных органов за работой и доходами чиновников. Нет реального контроля над законным происхождением богатства. Однако сегодня в России допускается рынок и частная собственность (точнее, условная властесобственность, обладание которой зависит от лояльности властям). Однако стержнем нынешнего российского государства по-прежнему остаются государственные компании. Доля госсобственности за период путинского правления выросла более чем вдвое.
Суть нынешнего российского государства – новая для России система ограбления населения ее «элитой», т.е. правящей коррумпированной бюрократией и приближенными к ней олигархами. Аналогичная система сложилась во всех постсоветских республиках, исключая Литву, Латвию, Эстонию и Грузию. Разрушить ее сегодня пытаются и в Украине.
Госкомпании – удобное орудие для грабежа граждан. Они источник сверхприбылей для фирм, принадлежащих олигархам. Такие фирмы по завышенным ценам поставляют сырье и оказывают услуги госкомпаниям. Сверхдоходы от сделок (за вычетом «откатов» высокопоставленным чиновникам) достаются олигархам, а дополнительные издержки госкомпаний от завышения цен покрываются из бюджета, то есть из уплаченных населением налогов. К этому способу обогащения «элиты» добавляются «космические» оклады руководителей госкомпаний – по несколько миллионов рублей в месяц.
Зато уровень зарплат и пенсий простых россиян по-прежнему удерживается на предельно низком уровне, фактически – на уровне слаборазвитых стран. Это делается для повышения доходов российской «элиты» за счет снижения себестоимости экспортируемой продукции. Из налогов выплачиваются и высокие оклады силовикам. Расходы на полицию в России в шесть раз выше затрат на систему здравоохранения. И все же приходится признать, что основой устойчивости этой аморальной системы служит рабская покорность россиян, их средневековая политическая культура. Прав был Егор Гайдар, когда писал, что мы в развитии своей политической культуры отстаем от народов Европы на несколько поколений. Но как это отставание преодолеть?