В Кремле

Прямая речь

12 МАРТА 2021 г.

Елена Панфилова, учредитель Центра антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл – Россия»

На этот закон есть разные точки зрения. На поверхности лежит то, что в условиях пандемии не все бюджетные служащие оказались в состоянии своевременно выполнять требования антикоррупционного законодательства в части подачи декларации о доходах и имуществе. То есть речь идёт не о разрешении коррупции в форс-мажорных ситуациях, а о том, что в условиях форс-мажора возникают препоны объективного характера к тому, чтобы подать декларацию до 1 апреля или 1 мая, когда это нужно сделать в зависимости от категории госслужащих. Это и произошло прошлой весной из-за того, что многие учреждения закрылись на локдаун.

Но кроме этого, в законе есть фраза о том, что к обстоятельствам, позволяющих вывести госслужащего из-под ответственности за неполное выполнение антикоррупционного законодательства, относятся различные ограничительные действия государств, в том числе и зарубежных. Возможно, это имеет отношение к попыткам каким-то образом облегчить ситуацию в плане исполнения антикоррупционного законодательства тем, кто попадает сейчас под зарубежные санкции.

При этом все послабления лежат именно в области смягчения требований в плане противодействия коррупции, это не «разрешение взяток». Но беспокойство общественности понятно и возникло не на пустом месте: мы понимаем, что у нас закон – как дышло, и только через правоприменительную практику получится узнать, в какую сторону всё это развернётся.