В обществе

Итоги - 2021. Интервью с собой

6 ЯНВАРЯ 2022 г. СЕРГЕЙ МИТРОФАНОВ

Иногда на острые ответы решается только внутреннее «я».

– Давайте о традиционном. Так каковы итоги?

– Положим, про итоги все и так догадываются. Но я вам скажу такую вещь: в середине 90-х я спорил со своим товарищем, который прямо входил в самое горнило российской власти, причем не просто входил, а со своей идеей строительства нового государства. Я не хочу сейчас называть его фамилию, но только чтобы не переключать внимание на личность. Главное, о чем был спор. На мой взгляд, и я ему об этом говорил, уже тогда началось скольжение от высокой планки ожиданий, порожденных антикоммунистическим переворотом августа 1991 года, куда-то вниз. И в принципе все с этим наблюдением соглашались. Но мой визави утверждал, что это скольжение естественно, как возвратное движение сильно качнувшегося маятника, и где-то оно остановится, найдя точку равновесия. Хотя бы потому что большая масса выгодополучателей нового режима сформирует устойчивую реальность. Она, конечно, будет далекой от оптимистических иллюзий, но уже не Совком. 

Я же находился на позиции, что скольжение вниз, если его ничего не останавливает, в конце концов приобретает ускорение, пока не превращается в катастрофическую лавину. Я не был пророком, но так и получилось, что в один прекрасный момент, люди, которые отвечали за перспективы страны, собрались на тайную вечерю и взяли себе в зиц-председатели Фунта из КГБ. Им показалось, что это было оптимальным решением, защищающим их положение в государстве. Что из этого вышло? Спецслужбы получили полный контроль над их государством, чего никогда раньше не было даже и при коммунистах. Ведь до сих пор «Меч революции» никогда не был самостоятельным. Иными словами, главный итог 2021: мы там, где мы есть. Нами рулят силовики. Прокуратура – источник новостей. Пытки в тюрьмах – обыденность, никто не удивляется. Каждый день аресты, и нехорошие люди сочиняют нехорошие законы.

– А была ли возможность остановить это скольжение «вниз»?

На самом деле нет. У нас неоткуда было взяться публичной политической культуре. От советского строя осталась лишь подпольная культура, не соприкасающаяся с официозом. Вот и получилось, что политические страты «новой России» развивались, скорее, горизонтально, а вертикаль по-прежнему осваивалась бюрократией.

«Коммерсантъ», кооператив «Факт», ФЭП («Фонд эффективной политики»), бум политтехнологии, «Демроссия» в тандеме с Ельциным – поначалу это все были попытки подобраться к власти сбоку, но бюрократия перевербовывала «смельчаков» и в конце концов учинила горизонтальный разгром, которому никто не мог и не умел сопротивляться.

С другой стороны, мы и тогда могли остановиться «в плохом», но не очень в плохом. Если бы «олигархи» проявили большее мужество в отстаивании своих интересов. К нулевому году «олигархи» и капиталисты поменьше освоили многие инструменты либеральной политической системы и уже жили по этим правилам. Они были готовы финансировать свободную прессу и заботились о своей репутации (институт репутации почти что создался), покупали и подкупали политические партии, тем самым создавая политическую конкуренцию. План же нового зиц-председателя из КГБ состоял в том, чтобы ликвидировать весь этот непрошенный универсалий. Позже это было названо «национализацией государства» и приобрело характер идеологии.

– Он же не сразу стал таким, этот Фунт? Эволюционировал, когда Запад проигнорировал его руку дружбы, а до этого он приходил поздравлять «Союз правых сил», считался либералом.

– Вот вопрос: сразу или не сразу? Мы как-то забываем обстоятельства его появления во власти – не ярким оратором, а в результате заговора неформальной группировки. С самого начала он (или они) шантажировали Россию тем, что правящая элита не согласится с иным выбором россиян и лучше уж соблюдать политес: мы как бы его выбираем, а он сохраняет нам «демократию», «покорно» испрашивая каждый раз у нас мандат. Интересно, а что бы было, если бы ему отказали в мандате?

Что касается конфликта с Западом, произошедшего в дальнейшем, то нелепо думать, что он был из-за суверенитета России. В мире вообще нет стопроцентных суверенитетов, и профессиональные политики об этом знают хорошо. Суверенитеты только у самодержцев. Но если вы следуете нормам и правилам, то вы всегда ограничены. Общественное мнение вам запрещает подсыпать полоний в чай, сбивать гражданские самолеты и захватывать полуостров, только потому, что вам негде держать военный флот, а нужен выход якобы во «внутреннее море».

Наш Фунт был категорически против того, чтобы ему с Запада указывали, как себя вести, и мешали формировать феодальную несменяемую и подпевающую ему аристократию. Он воспринимал это как нападение. В диалоге с Западом это все становилось слишком очевидно, значит, долой такой диалог! Значит, долой «иностранных агентов», которые поставляли бы на Запад и с Запада иновидение ситуации, отличное от официоза. Другой подоплеки этого конфликта не существовало. Ведь люди из России и с Запада не находились в состоянии острой конфронтации, они все готовы сотрудничать, поскольку сотрудничество имманентно классическому капитализму. В конфронтации находилась лишь конкретная группа заговорщиков против демократии.

– Но готов ли он на Большую войну, ради сохранения своего… неофеодализма?

– Это самый главный вопрос. В последнее время я много читал о том, что вербальная атака на НАТО, Столтенберга, США, проведение абсурдных «красных линий» и наконец выкатывание очевидно неприемлемых предложений президенту Байдену про раздел мира на сферы влияний – это как бы театр, игра мускулами, блеф. Но и перед Второй мировой войной немцы тоже не верили, что дело зайдет так далеко. «Далеко» получилось в результате образовавшейся воронки, куда постепенно были втянуты государства, а не потому что Гитлер с самого начала планировал застрелиться в бункере. Вы сегодня можете дать гарантии, что захвата Донбасса не произойдет? Нет, таких гарантий никто не даст. Особенно после того, как в России озвучили обвинения, что континентальная Украина завезла яды, чтобы отравить донбасский водопровод. А ведь это подтолкнет ко многим другим неприятным последствиях. К неструктурированному сопротивлению человека с обычным автоматом, которого не убьешь «Цирконом». Во-первых, это будет как из пушки по комарам. Во-вторых, дороговато.

Когда Россия прихватывала Крым, то большинство патриотичных россиян не верили, что это вызовет такие длинные кризисные последствия для них же. Но уже семь лет прошло, а они, эти последствия, только нарастают. Так и начавшаяся как локальный конфликт войнушка в одном из регионов Украины, до которой Западу по большом счету дела нет, может превратиться в войну всех против всех, поскольку она санкционирует силовые решения по всему миру.

Но если вы лишаетесь каких-то либеральных прав, вроде тех, что вам не дают посмотреть кино или прочитать необходимую книжку, это еще можно как-то пережить. Но если вас собираются тупо убить или на несколько десятилетий превратить вашу жизнь в ад (а жизнь россиянина будет в результате этой войнушки превращена в ад), это перетерпеть невозможно, вы будете бороться.

– А мы можем сопротивляться этому?

– Не очень. Мы не можем спонтанно вывести на улицы миллионы человек, даже если этот выход будет за стопроцентно правильную политику – за мир, требуя от «элиты», чтобы она наконец сделала то, что является ее определяющей как элиты функцией. Если бы это было возможно, все очень быстро поменялось бы. Но за тридцать лет подросло поколение, сформировавшееся при лицемерной «гибридности» и не представляющее альтернативы, как и мы в 70-х не представляли жизни вне «вечного» коммунизма.

Сегодня молодые люди либо ищут вход в управляющий класс, либо на все «забивают», снижая запрос, остаются на дне. В лобовом столкновении с новой аристократией, купившей себе вооруженных до зубов телохранителей, мы наверняка проиграем. Вспоминается цитата из Аверченко: «Он вышел на бой с открытым забралом и еще две недели его ноги торчали из придорожной канавы». Что касается «мирного сопротивления», то оно предполагает, что мы верим в стыд. Но у наших «верхов» нет совести и стыда. Навальный попробовал их устыдить, вернувшись из Германии на родину, а оказался в лагере, несмотря даже на то, что опирался на глобальное общественное мнение.

В 2012 году российская власть разгромила движение «За честные выборы», показав, что отныне у нас будут только такие выборы, какие она нам дают, и никакие другие. Потом в ту же ловушку «веры» попали и белорусы. Они просто представить себе не могли, что их диктатура всерьез, а казавшийся комичным усатый батька готов переступить через любые ограничения, чтобы сохранить свою власть.

Но таким образом, мы, как люди под кожей нового тоталитаризма, постепенно лишаемся девственности. Лицемерному контракту «мы делаем вид, что с ними соглашаемся, а они делают вид, что оставляют нам свободы», приходит конец. Теперь все будет правдиво, жестко и… пока безысходно.

– И что ж мы проиграли, мир проиграл, позволив на огромных пространствах сформироваться опасным режимам?

– Нет, конечно, «Парк Юрского периода» тоже не навечно. Однако я уже старый человек и, если он кончится за пределами моей жизни, меня это устроить не может. У меня сердце обливается кровью, когда я вспоминаю многих друзей и коллег, которые мыслили в той же парадигме, но… не дожили. Как общество мы должны готовиться к игре в долгую, но я надеюсь, что все же не настолько в долгую, чтобы сменилось несколько поколений. А для этого – чтоб дождаться – нам нужно серьезно думать о способах сопротивления, стратегиях, тактиках, новой, простите, нестяжательной этике, в общем воспользоваться настоящей политологией. И это не участие в «умных» выборах, написание благородных петиций, законотворческие инициативы и т.п. Все это тут работать не будет.

– А что будет работать? Призыв к революции?

– Упаси Бог! Революции происходят, когда уже все посыпалось, и тогда результат называют «революцией». Я даже против того, чтобы молодые люди бездарно губили свои жизни. Типа постоял пять минут с плакатом в гарантированном Конституцией пикете и «уехал» надолго. На мой взгляд, тут нужно либо сдвигаться в подполье, как диссиденты 70-х, и там создавать контркультуру и устойчивые связи, не давать себя там поймать, либо профессионально работать над разминированием минных полей Системы.

Например, Система желает контролировать всю входящую в Россию информацию, отсекая «вредную». Значит, надо создавать новые неподконтрольные каналы информации. Правда на нашей стороне – в современном информационном мире коррумпированная бюрократия не должна иметь право на монополию на информацию.

Система против честного обсуждения политики, в том числе и международной – значит, надо ее обсуждать на параллельных площадках, давая ей оценку, Лаврову и его замам. Лавровы, go home на пенсию, от вас один вред! Пусть попробуют запретить такие площадки.

Система хочет, чтобы вы забыли про трагедию 30-х и чтобы опыты поколений не соединились, так, значит, мы должны отстаивать историческую память, «Мемориал», открыть значение этого для молодых людей.

Система говорит: мы ж только хотим, чтобы «иностранные агенты» ежесекундно выкрикивали про источники своего финансирования. Ну, ок. Ну, так давайте, и владельцы вилл, и дорогих машин будут выкрикивать, как они это все приобрели в этой политической системе. Пусть зиц-председатель отчитается о своих доходах. Пусть на дорогих машинах наклеят листочки: «Я ее купил на свою зарплату в Администрации президента». Это, конечно, шутка, но…

Фото: facebook.com/SergMitron; pixabay.com/коллаж ЕЖ
.