В обществе

В обществе «Ускорение» и «перестройка». 1986–1988 годы. Инициатива сверху

12 ИЮЛЯ 2022 г. НАТАЛЬЯ ЕЛИСЕЕВА



Чтобы в нашей стране стал возможен мирный переход к рынку, частной собственности, политическому плюрализму, нужна была инициатива сверху. Такая инициатива была проявлена. Крушение социалистической системы, основанной на страхе перед репрессиями, произошло благодаря начатой М. С. Горбачевым политике гласности и демократизации. В процессе горбачевской «перестройки» многие россияне почувствовали вкус к свободе, у них появилась надежда на то, что и на своей земле можно жить не хуже, чем в Европе. Закончилась «холодная война». На месте СССР возникли 15 независимых государств. Идея построения коммунистического общества на территории СССР и в странах Восточной Европы потерпела фиаско. Будем надеяться, навсегда.

М. С. Горбачев был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС 11 марта 1985 года. В тот момент Политбюро на 80% состояло из людей Л. И. Брежнева. Каждый второй член высшего эшелона власти начал свою партийную карьеру еще при И. В. Сталине. Неудивительно, что уже в первые месяцы после избрания Горбачев начал кадровые перестановки, вводя во властные структуры своих сторонников.

Реформаторское крыло в Политбюро представлял А. Н. Яковлев, настроенный на изменение политической системы СССР в духе западной социал-демократии. Именно под его влиянием М. С. Горбачев решился на политику гласности в прессе, ставшей катализатором не только реформ, но и отказа от догм социализма. В «мозговой штаб» Горбачева входили помощники генсека В. И. Болдин, Н. Б. Биккенин, В. А. Медведев, А. И. Лукьянов, философ И. Т. Фролов, историки Г. Х. Шахназаров и А. С. Черняев, экономисты Л. И. Абалкин, А. Г. Аганбегян, С. С. Шаталин, Н. Я. Петраков и др. Это были люди с разными идеологическими установками и интеллектуальным багажом.

На первом этапе М. С. Горбачев и его сторонники могли проводить любые решения благодаря той монополии на власть, которой в СССР обладало Политбюро ЦК КПСС. Партийная дисциплина обеспечивала исполнение решений на всех уровнях – от ЦК до партийной организации предприятия. Вопрос о широкой социальной поддержке перед Горбачевым и его единомышленниками тогда не стоял.

Гласность

В 1985–1986 годы М. С. Горбачев и его сторонники в Политбюро и аппарате ЦК думали исключительно о совершенствовании социализма, задача построения которого не подвергалась сомнению. Они хотели совместить несовместимое – тоталитарный социалистический строй и элементы демократии и рынка.

Но они сделали главное – позволили людям говорить правду. В стране, где каждая печатная строчка, каждая фраза диктора подвергались цензуре, случилось неслыханное – власть разрешила публиковать статьи о вопиющих случаях бесхозяйственности. Журнальные и газетные страницы заполнились разоблачительными материалами: о дефиците товаров и продуктов питания, об очередях, о принудительном труде и массовом алкоголизме. Появились крамольные публикации о снижении реальных темпов роста экономики СССР, огромной материало- и энергоемкости народного хозяйства, низкой по сравнению с зарубежными странами производительности труда.

Профессор В. Д. Патрушев[1] писал, что на приобретение покупок население расходует 65 млрд человеко-часов, в которые не входит время на поиск нужных товаров. Это соответствует годовому фонду рабочего времени 35 млн человек, занятых в народном хозяйстве. Доктор экономических наук О. Р. Лацис отмечал, что в очередях в СССР «работает» столько же человек, сколько во всей промышленности, – 37,6 млн[2]. По подсчетам профессора З. В. Коробкиной, «общие потери картофеля в период вегетации, уборки, хранения, транспортирования и реализации составляли 50–70% биологического урожая этой культуры»[3].

Авторы журналов «Новый мир», «Октябрь», «Дружба народов», «Знамя» подвергли переоценке итоги экономического развития СССР за последние десятилетия. Этот период был назван «застоем». Заговорили даже о кризисе плановой системы хозяйства. Предлагали вместо госплановских директивных заданий ввести свободные договорные отношения между предприятиями, наладить оптовую торговлю средствами производства.

Другая тема официальной печати того времени – принудительный труд. Вот выдержка из письма, опубликованного в «Комсомольской правде»: «У нас в Туркмении хлопок – основная культура… и школы, и средние специальные учебные заведения, и вузы останавливают учебный процесс с первой декады сентября до начала декабря и рассчитанную на 9 месяцев программу проходят за 6 месяцев»[4].
Писали о резком росте потребления алкоголя. «С 1940 по 1980 год население страны увеличилось на 35%, а производство алкогольных напитков возросло в несколько раз! Значит, примерно во столько же раз увеличился спрос!»[5]

Экономическая публицистика сыграла важную роль в формировании у населения антибюрократических, антиноменклатурных настроений. В советский период высшим «сословием» в обществе была так называемая номенклатура – достаточно узкий круг руководителей, которые назначались на свои должности с согласия соответствующих партийных комитетов. Номенклатура была высшим высшей прослойкой по отношению к другим профессиональным группам[6]. Было артикулировано прежде смутное ощущение противоречия интересов широких слоев населения и партийно-хозяйственной номенклатуры.

Карьерный рост партийных работников в те годы проходил по известной схеме: председатель профкома – инструктор райкома КПСС – директор предприятия – секретарь обкома – заместитель министра. Формально эти люди были обычными членами общества, а реально занимали привилегированное положение. Партийно-хозяйственная элита обеспечивалась за общественный счет персональным транспортом, путевками в элитные санатории. Она в конвертах получала «материальную помощь», по «смешным» ценам в специальных распределителях приобретала дефицитные товары.

Но главное – в условиях социализма интересы партхозноменклатуры разительно отличались от чаяний народа. В речах партийных функционеров было много фраз, демонстрировавших заботу партии о нуждах рабочих и колхозников. Но на практике партийные чиновники и директора предприятий в подавляющем большинстве руководствовались только соображениями своей карьеры. Основная забота сводилась к сохранению руководящего кресла, а для этого нужно было любым способом (приписками, очковтирательством) отчитаться о выполненном задании, чтобы не выглядеть в глазах начальства отстающим. Именно отчитаться, а не добиться реальных успехов.

Публицистика дала ясное представление о пропасти между словом партии и ее делами. Возникло понимание неэффективности действовавшей административно-командной системы управления экономикой. Люди задумались о причинах отторжения достижений научно-технического прогресса, об отсутствии стимулов к труду, отчуждении рабочего класса и крестьянства от средств производства, о причинах низкого уровня жизни. В общественном сознании сформировалось представление: «Так жить нельзя!»

Сложившаяся еще при Сталине система директивного планирования производства, которая якобы должна была действовать по принципу «план – это закон», уже к середине 1980-х годов выродилась в систему административных торгов. Спущенные из Госплана задания по мере их «разверстки» по республикам, областям, министерствам и предприятиям корректировались в зависимости от авторитета и личных связей руководителей, их умения «выбить» ресурсы или, наоборот, «отбиться» от увеличения плана. К концу года в Москву приезжали десятки тысяч «декабристов» – руководителей предприятий. Их целью было скорректировать не выполненные «по объективным» причинам плановые задания. Подавляющее большинство добивалось поставленной цели и даже получало в конце года премию за выполнение скорректированного плана.

Обязательные плановые задания порождали у руководителей предприятий и министерств абсурдную мотивацию. Причинно-следственная цепочка была такова. Объем выпущенной предприятием продукции исчислялся в фиксированных директивных ценах. Эти цены утверждал Госкомцен исходя из плановых затрат, рассчитанных на основании нормативов трудовых и материальных затрат. Проекты нормативов разрабатывали сами предприятия, а утверждало министерство. Проверить нормативы, расписанные для миллионов технологических операций, по сотням тысяч видов продукции в конкретных условиях того или иного завода, физически было невозможно. Поэтому предприятия представляли на утверждение проекты нормативов с большим «запасом». Попутно в директивные цены с лихвой закладывалась «плановая прибыль».

В таких условиях снижение затрат на выпуск продукции противоречило интересам руководителей. Ведь они отвечали своими креслами прежде всего за выполнение плана по «валовому выпуску», то есть по совокупной стоимости выпущенной продукции. Чем больше затраты – тем выше плановая стоимость изделий, значит, проще выполнить план «по валу». Зачем биться за повышение производительности труда, если проще и надежнее завысить проекты нормативов и ублажить кого надо в министерстве…

Чем больше ресурсов в распоряжении директора предприятия, тем выше вероятность выполнения директивного плана. Директор, завышая нормативы, вручая подарки и давая взятки министерским чиновникам, старался получить дополнительные лимиты на численность персонала, наряды на оборудование и сырье. Отсюда высокая материалоемкость и трудоемкость продукции советских предприятий в сравнении с зарубежными.

Когда в стране все тянут ресурсы «под себя», общая потребность в них стремительно растет, а продукции производится все меньше и меньше. Дефицит господствовал не только в магазинах, но и на заводах и стройках. В дефиците были станки, металл, лес, строительные материалы.

План по «валу» было выполнить легче, если предприятия производили давно освоенную и нередко устаревшую продукцию. Поэтому выпускались допотопные станки, примитивная бытовая техника, низкокачественная обувь и одежда. В стране было много талантливых инженеров, ученых, изобретателей, но их талант наталкивался на непробиваемую стену незаинтересованности, косности, бюрократических согласований и безразличия. Антистимулы к инновациям блокировали массовый выпуск продукции, сходной по характеристикам с западными аналогами. Отчетливо была видна разница в качестве отечественных и импортных телевизоров, радиоприемников, автомашин. Показательный пример: отраслевые институты Минавтопрома двадцать лет разрабатывали новую модель автомобиля «Москвич». Тем не менее качество его было настолько низким, что его отказывалась покупать даже вассальная Чехословакия.

Взамен рынка при социализме была создана система фондового распределения продукции во главе с Госснабом. Это огромное влиятельное ведомство было предназначено для координации производства и потребления продукции. Однако крайне неэффективный бюрократический порядок согласования приводил к накоплению огромных объемов невостребованной продукции.
Автор - профессор Российского государственного университета, руководитель учебно-научного центра "Новая Россия. История постсоветской России". Оригинал текста об
публикован на сайте "История новой России".

______________________
Источник: © 2010 www.ru-90.ru
[1] Известия. 5 октября 1984 года.
[2] Известия. 12 ноября 1984 года.
[3] Литературная газета. 21 ноября 1984 года.
[4] Комсомольская правда. 27 ноября 1984 года.
[5] Известия. 17 мая 1984 года.

Фото TVC.ru

Все права на материалы, находящиеся на сайте ej.ru, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на ej.ru обязательна.