Стремительное восхождение рубля на минувшей неделе продолжилось. Сначала доллар и евро прошили вниз минимальные значения этого года. Американская валюта вернулась в декабрь, европейская – в ноябрь. За доллар на минувшей неделе давали менее 53 рублей, за евро – 56 с копейками. За пару месяцев рубль прошел путь от худшей валюты в мире до лучшей. Такова оценка экспертов Bloomberg. Они же не без сожаления констатируют: российская валюта абсолютно непредсказуема. Обладатели валюты, покупавшие доллары и евро дороже нынешних уровней, забеспокоились и начали подумывать, не поменять ли им все обратно на рубли. Те же, у кого рубли, раздумывают, не купить ли им валюту, пока дешево.

Министерство образования взяло паузу в деле дальнейшего внедрения в школы курса Основы религиозных культур и светской этики (ОРКСЭ). Общественный совет при министерстве отверг предложение патриарха распространить курс на все годы обучения в школе. Решено сначала проанализировать ситуацию, понять, каковы результаты. Кроме того, по свидетельству председателя Синодального отдела религиозного образования митрополита Меркурия, в глубинке во многих местах не могут обеспечить преподавание даже имеющегося курса в полном объеме и на то, чтобы довести дело до ума, потребуется лет пять, не меньше. Но и без этого понятно, что 10 лет «основ» — явный перебор.

Дня не проходит, чтобы социологические службы страны не сообщили, как растет и ширится любовь и поддержка главного начальника России со стороны подведомственного народа. Напоминает аукцион: 80 процентов поддерживающих и одобряющих, 84 процента, 86 — кто больше? Остается только гадать, что все эти социологи будут делать, когда приблизятся к 100 процентам. Снижать-то планку никак нельзя. Казалось бы, такая всенародная поддержка надежно гарантирует спокойствие и стабильность. Тем более что ее денно и нощно поддерживают средства массовой пропаганды. Но вот выясняется, что сам Кремль не слишком верит во всенародную поддержку.

В начале апреля с.г. случился один негромкий юбилей, почему-то прошедший мимо ВГТРК и прочего Останкино: двадцатилетие уничтожения чеченского села Самашки… Об этом преступлении имеется подробнейший доклад общества «Мемориал». Безоружных людей, в том числе женщин, убивали минометами и бронетехникой, расстреливали во дворах и забрасывали гранатами. Трупы бросали в подожженные дома, обливали их бензином и поджигали. Разумеется, российская власть лгала и путалась в показаниях. В прямой лжи и дезинформации, помимо военных, прямых участников массовых убийств, непосредственно участвовали и глава думской комиссии Говорухин, и вице-премьер Сосковец, и многие, многие, многие…

Прежде чем обернуться к Путину, Силуанову, Груздеву, Жириновскому, Зюганову и прочей подобной публике, общаться с которыми сложно ввиду их отчетливой интеллектуальной непроходимости, я хочу привести пример из жизни малых и средних предприятий, о котором и в Америке немногие знают. Было это очень давно, лет с 25 тому назад. Уж не помню, по каким делам приехал я домой к Игорю Бирману. Проницательный экономист, один из лучших в мире знатоков тайн и загадок лживого советского бюджета, Игорь жил в скромном доме под Вашингтоном, в городке Силвер-Спрингз, штат Мэриленд.

В наших школах провели урок Победы. Запевалами выступили министр Ливанов и министр Мединский. Министр Мединский довольно скоро перешел к главному: «Когда мы смотрим на сухие сводки потерь, по статистике 27 млн наших советских граждан погибли в годы войны. А у наших союзников — американцев, англичан — потери исчисляются сотнями тысяч. Мы должны понимать, почему для них это очередная мировая война, почему для них сейчас неприятие юбилея Победы — тактический и политический жест. И почему для нас это священная, народная Великая Отечественная».

Якобы «все больше россиян поддерживает сталинские репрессии» — с таким сенсационном анонсом легли комментарии на ленту к последнему опросу «Левада-центра». Хотя, если по чести, прямого вопроса там не было. Да и вряд кто в здравом уме, обладающий хоть капелькой совести, хотел бы сдружиться с кем-нибудь вроде Пол Пота на фоне гекатомб. Но факт остается фактом, все больше россиян действительно вполне доброжелательно относится к историческому генсеку. Они готовы ставить ему памятники, открывать музеи его имени и превозносить за стратегическое руководство во время войны. Их – неофитов-поклонников, или «последователей» (слово пришло на ум из кровавого триллера «The Following», который смотреть не советую, но очень похожи), пока, слава Богу, не большинство. 

Нынешние российские начальники должны поставить памятник экс-министру обороны Анатолию Сердюкову. И не только потому, что в результате его реформ Кремль получил в свое распоряжение несколько десятков боеготовых соединений. Оказалось, именем Сердюкова можно объяснять запредельное воровство и коррупцию, процветающую в силовых структурах через три года после его позорного увольнения. Вот сейчас выяснилось, что рабочим на строительстве будущего российского космодрома «Восточный» несколько месяцев не платили зарплату. Они сначала объявили забастовку, а потом и голодовку, пытаясь получить свои деньги.

На минувшей неделе наиболее бурная реакция в прессе и самые острые обсуждения в ток-шоу российских телеканалов были связаны с двумя произведениями искусства: клипом «Я — русский оккупант!» и спектаклем новосибирского театра «Тангейзер». По накалу страстей дискуссии вокруг этих произведений превзошли даже обсуждение сценариев третьей мировой войны, оттеснили дебаты вокруг арестов двух элитных коррупционеров, губернатора Сахалина и директора ФСИН. Такое внимание к художественному творчеству есть неопровержимое свидетельство высокой духовности русского общества. Как справедливо заметил Николай Злобин, любимый американский политолог Владимира Соловьева: «Это комплимент стране, если на спектакле можно раскрутить такой пиар». И добавил: «Русские любят вызов. Россия — страна русского авангарда».

Скандал вокруг мощей святых Евфросинии и Евфимия Суздальских связан с тем, что конституционная норма светского государства входит в противоречие с неформальными представлениями о роли Русской православной церкви в жизни страны. Как обычно бывает в России, при столкновении формальных и неформальных принципов преимущество на практике получают вторые. Система институтов и законодательства, выстраивавшаяся в 1990-е годы, выглядит красивой надстройкой над укоренившейся системой неформальных понятий.