Abbas Gallyamov: Текст... закона об иноагентах содержит требование самобичевания...  Человек... должен САМ догадаться, что он под них подпадает, а затем самостоятельно пойти в Минюст и там... зарегистрироваться.

В бурном потоке думского запретительского законотворчества запрещение мата в социальных сетях выделяется тем, что этот запрет не имеет прямого отношения к укреплению режима. В отличие от обнуления сроков Путина, признания физлиц иностранными агентами, засекречивания данных силовиков и судей и прочих мер, приносящим бонусы власти и репрессии ее противникам, этот запрет, казалось бы, не сулит власть имущим никакого профита, а кроме того самими его авторами признается вполне бессмысленным. Об этом прямо говорит депутат Госдумы Сергей Боярский, который внес данный закон...

Кирилл Мартынов: ...если закон начнёт работать, то нас ожидает исчезновение в самых неожиданных местах каких-то постов или видео.

ТАСС: "Не нужно читать буквально наше предложение как полный запрет на использование нецензурной брани. Мы лишь призываем это делать..."

Кирилл Потапов: Наверное, в таком случае, Госдума должна опубликовать список матерных слов. Но это если по уму. Или я ошибаюсь?

Маркес, помнится, объяснял феномен «фантастического реализма» особенностями латиноамериканской реальности: дескать, для стороннего наблюдателя она выглядит фантастичной. Точно так же происходящее в России может показаться воплощением бродячего сюжета о том, как сумасшедшие, захватившие власть в психиатрической клинике, видят в каждом нормальном человеке угрозу и стараются, как могут, эту угрозу устранить. Любой, кто следил за «пресс-конференцией» Владимира Путина мог увидеть: главный российский начальник считает, что все неприятности в стране происходят от действий иностранных спецслужб и их агентов.

Дмитрий Гудков: Они боятся протестов, выборов и Интернета и борются с этими тремя страхами.

"Независимая газета": Все попытки протеста против нынешнего уклада расцениваются как влияние Запада, а лидеры протеста – как агенты этого влияния и пятая колонна.

Ольга Бычкова: Два года условно для Юлия Галямина отсекают ее от выборов, но хотя бы не от жизни. И уж точно не от политики. Ну и слава богу.

Автор опубликованной недавно в «Московском комсомольце» статьи о необходимости немедленно остановить «конвейер» «Последнего адреса» [1], скромно подписавшийся «внук репрессированного офицера Красной Армии», не­осторожно призвал всех неравнодушных принять участие в обсуждении проекта «Последний адрес». Думаю, что ни «внук репрессированного» Дмитрий Кузьмин (на самом деле — заместитель начальника Российского союза промышленников и предпринимателей Александра Шохина), ни активисты проекта не ожидали такой бурной ответной реакции: помимо ответа «Последнего адреса», также опубликованного на страницах «Московского комсомольца» [2], было несколько возмущенных пуб­ликаций в разных изданиях и еще множество открытых писем в социальных сетях от людей, которых письмо Кузьмина задело лично.