Старая шутка про пессимиста, твердящего, что хуже быть не может, и оптимиста, радостно ему возражающего: «Может! Может!», в истории современной России постоянно наполняется новым содержанием. Вы считали, что хуже министра Ливанова, устроившего геноцид академической науки, быть не может? А вот не угодно ли православную почитательницу Сталина Васильеву в Вольтеры получить? Вам не нравился чекист Иванов во главе Администрации президента? Изволили потешаться над «околонулевыми» исканиями Суркова? Посмотрим, как вы теперь зачирикаете, почувствовав на себе силу «нооскопического протокола» Главного администратораsuperкласса Антона Вайно, вооруженного «фарном» — «эманацией божественного огня».

Некрасиво подозревать, когда вполне уверен. Не зря мой друг и коллега Виктор Шендерович так любит эту цитату Станислава Ежи Леца. В последнее время действия российской власти решительно исключают возможность вариативности, различных трактовок. Она проводит прямой и последовательный курс. Курс подобный дубине… Назначение чиновницы президентской Администрации, спеца по патриотическому воспитанию Ольги Васильевой министром образования говорит о многом. Начальникам надоело играть во всякие западные штучки с Болонской системой, единым экзаменом, наукой, независимой от власти. 

Абсолютно согласен почти со всем, что написал Александр Гольц о 25-летии Августовской революции. И с тем, что глупо обвинять в коварстве тех, для кого это качество — профессиональное; и с тем, что пора бы нам самим подойти к зеркалу. Все правильно. Разве что с выводами не вполне соглашусь. Просвещение — не выход из тупиковой политической ситуации. Просвещение — это вечная общественная необходимость, актуальная при любой власти и любом государственном устройстве. Честь и хвала просветителям: их кропотливыми усилиями создается фундамент общественного благополучия.

Вряд ли кто-либо из тех, кто время от времени читает автора этих строк, может его заподозрить в восторженном отношении к происходящему последние годы в образовании, что в среднем, что в высшем. И с содержанием проблемы, и реорганизации сомнительны, и с кадрами нелады, и чиновничество подраспоясалось… Впрочем, где оно не распоясалось? И где у нас хорошо с кадрами, уже не говорю о содержании?

Совет по правам человека при президенте РФ направил в Генпрокуратуру материалы по вопросу о практике женского обрезания в районах Дагестана. Председатель этого совета, Михаил Федотов, сообщил на «Эхе Москвы», что планирует «эту тему обсуждать с прокуратурой, с Минздравом, психологами, с представителями Минобразования, но не в общественном пространстве». Михаил Федотов пояснил, что они это все обсудят в своем кругу, «чтобы тему не развивать», поскольку «работа с проблемой должна быть деликатной, чтобы не ставить детей под угрозу насилия».

Сквозная тема уходящей недели – 25-летняя годовщина поражения августовского путча, ставшего прологом к распаду СССР, созданию полутора десятка новых государств, среди которых была и Россия. Основной тренд официальных и полуофициальных СМИ выдержан в путинском стиле: произошедшее — самая большая геополитическая катастрофа. Разгром ГКЧП — минутное помрачнение добрых москвичей и ленинградцев, соблазненных злокозненными либералами, действовавшим по инструкциям вашингтонского обкома (см. речи самарского губернатора Меркушина). Московская мэрия запретила отмечать поражение ГКЧП в центре столицы, так похорошевшей заботами мэрии, что неприятно портить всю эту красоту напоминаниями о неудавшемся путче.

Кейс с Чаплиным я бы принялся разбирать с конца. Радиостанция «Эхо Москвы», часто приглашавшая его на духоподъемные беседы, обалдела наконец от очередной порции кровожадных высказываний и заявила, что больше не пустит его в эфир. Чаша великотерпения переполнилась. Запрет на микрофон был поддержан либеральной публикой и, наоборот, осужден публикой патриотичной, циничной. Сам Чаплин посчитал скандал своей моральной победой: «Почему-то сказал правду о том, что такое все-таки христианство. Ура!» Но и снизил ставки. Он-де призвал не вообще к уничтожению неугодных, а только в целях самообороны: «А я сказал, что православные могут защищаться от того, кто их хочет убить, россияне имеют моральное право предотвращать теракты, и церковь этого не запрещает». И типа, что тут не так?

Официальная пропаганда захлебывается от восторга. Российские дальние бомбардировщики Ту-22 и фронтовые бомбардировщики Су-34 отныне размещаются на авиабазе Хамадан в Иране. Вот оно, очевидное доказательство «вставания с колен», наши военные самолеты вовсю обживают «Большой Средний Восток», который еще недавно представлял собой заповедное поле для американских экспериментов с демократией. С военной точки зрения преимущества размещения российской авиации в Иране очевидны. Налицо явная экономия топлива. И главное, сократив в три раза маршрут до цели, Ту-22 могут увеличить свой боезапас до 20 тонн за один вылет.

Журналистка Кейт Коннопли из Guardian сделала важную и полезную для многих россиян работу: она взяла большое интервью у бывшей секретарши Йозефа Геббельса Брунгильды Помзель. Возможно, это ее последнее интервью, поскольку Помзель уже 105 лет. В мемуарах и интервью участников исторических событий почти всегда присутствуют попытки отредактировать биографию, скрыть какие-то факты, что-то придумать задним числом. И, тем не менее, это интервью – важный документ той эпохи, весьма актуальный в сегодняшней России. Помзель работала в самом сердце машины нацистской пропаганды.

Приближается очередная годовщина августа 1991 года. 25 лет демократической революции — так это всегда интерпретировалось. Или ГКЧП — как кому больше нравится. Сегодня это интерпретируется так и звучит почти как «25 лет Октябрю!». Предъявленный народу 19 августа 1991 года в лице нескольких маразматиков из КПСС с трясущимися руками, он тогда никого не очаровал. Но, действуя медленно, анонимно, тихой сапой, через подставных лиц, постепенно отравил ядом мозги россиян и фактически отвоевал все потерянные 21 август 1991 года позиции. Это можно отпраздновать. Или поскорбеть. Однако сегодня, думая над тем, какой поворот выбрать для очередного юбилейного анализа столь важной даты, я нахожу его удивительно легко.