КОММЕНТАРИИ
В обществе

В обществеБокс без противника — письмо в программу «Вечер с Соловьевым»

31 МАЯ 2020 г. ЛЕОНИД ГОЗМАН

ТАСС

Любимым развлечением российских политических программ долгое время было набрасываться вдесятером на одного. Но потом выяснилось, что защищаемое пропагандистами дело столь безнадежно, что они проигрывают даже и в этом формате. Тогда мудрое начальство — в Кремле не дураки сидят — приняло решение убрать оппонентов вообще, оставив только «экспертов», преданных делу партии.

Драться с отсутствующим легко и безопасно. В программе «Вечер с Соловьевым» 27 мая виртуальным оппонентом был я. Слово «Гозман» звучало так же часто, как известный неопределенный артикль в речи некоторых наших сограждан. Разумеется, как всегда, было много тонкого юмора, были лишь чуть завуалированные призывы к насилию. Была и тема, ставшая актуальной недавно, — правильных и неправильных евреев.

Правильные евреи любят Путина, благодарны СССР и лично товарищу Сталину за спасение от Гитлера, беспощадны к врагам Рейха. Не любят Америку и геев. На этой программе они были представлены депутатом ГД, недавним советником главы Росгвардии генерала Золотова Хинштейном и самим ведущим Владимиром Соловьевым. Неправильный присутствовал незримо — это был я.

Я считаю нужным публично ответить участникам программы. Хотя уровень «дискуссии» на подобных шоу не позволяет что-либо обсуждать всерьез, надо помнить, что они не от себя говорят. Это голос агонизирующей власти. Это голос мертвых, которые хватают живых. И они рисуют тот образ будущего, которое эта власть нам готовит.

Я написал им, что готов встретиться в любом эфире с любым из них или со всеми сразу — лишь бы по понятным правилам, а не так, как они привыкли. Но у меня нет иллюзий: они не согласятся. Они никогда не выходят на равных. Лицом к лицу — это не про них.

Письмо им ниже:

Господам Соловьеву, Корнилову, Прилепину, Третьякову, Хинштейну, Якеменко — ведущему и участникам программы «Вечер с Владимиром Соловьевым» 27 мая 2020 г.

Господам кремлевским кураторам телевидения и ведущим политических ток-шоу

Господа!

Хотя меня уже давно не зовут на федеральное ТВ, я там часто присутствую незримо — вы меня упоминаете и цитируете. В программе «Вечер с Соловьевым» 27 мая мое имя произносилось десятки раз. Мне лестно такое внимание, я благодарен вам за популяризацию моих высказываний среди многомиллионной аудитории. Но хочу ответить вам по сути.

Это не просто — не всегда понятно, что именно вы хотели сказать. Я внимательно посмотрел программу «Вечер», главным героем которой, фактически, оказался. Но так и не смог уяснить, что же имел в виду, например, господин Третьяков? Кроме того, конечно, что он не любит меня и таких, как я. Признаюсь, и в выступлении господина Михеева трудно было уловить что-то, кроме очень высокого уровня агрессии, тюремного сленга и, конечно, столь беспокоящей участников программы проблемы нетрадиционной сексуальной ориентации (некоторые считают это выражением подавленной гомосексуальности, но я предпочитаю воздерживаться от подобных оценок).

Несколько огорчает, что участники программы, как и все пропагандисты, возражая оппонентам, не выходят за рамки аргументов ad hominem (к человеку). Мои, в частности, высказывания объясняются обычно — имею в виду не только вашу программу — тем, что я еврей, моим косоглазием, ненавистью к России и русскому народу (вариант — к православию), тем, что я не стал президентом или хотя бы депутатом, моим придуманным пропагандистами дедушкой Аароном, якобы расстрелянным за дезертирство (оба моих деда воевали, скончались после войны по естественным причинам, а не от чекистской пули, а человека по имени Аарон в нашей семье не было — за что у вас люди деньги получают?). То есть говорится о том, что из себя представляет оппонент — я, в частности как человек, а не о том, а что, собственно, он сказал? Полагаю, что в тех случаях, когда это связано не с низким интеллектом, как, например, у «ольгинских троллей», здесь проявляется понимание неспособности возразить по сути, а значит, остается только обвинять противника во всяких грехах или закрикивать его. Аудитории это обычно видно — думаю, мое «отлучение» от телевидения было связано именно с тем, что публика, не обязательно симпатизируя мне лично, понимала, что я-то говорю правду, а всей толпой набрасывающиеся на меня «эксперты» — лгут.  

Не понимаю, зачем вы говорите неправду о себе? Один, например, говорит, что по его учебнику учится «половина школ России» — но даже имени его в списке авторов допущенных к использованию в школе учебников нет. Воля ваша, но есть в этом что-то подростковое.

Обращает на себя внимание и специфическое чувство юмора. Так, господин Прилепин сказал, что американцы, мол, истребили негров, индейцев и бизонов. Действительно, смешно — не зря он писатель. А господин Соловьев, обсуждая мою возможную судьбу в Третьем рейхе и предполагаемое почему-то покровительство со стороны Геринга, с мягким юмором заметил, что с трудом представляет меня за штурвалом боевого самолета. Он прав, врожденное косоглазие, наверное, закрыло бы для меня карьеру летчика, к которой я, надо сказать, не стремился даже в раннем детстве. Замечу, к слову, что оно не помешало мне быть первым из двухсот курсантов в стрельбе из гаубицы и очень неплохо владеть стрелковым оружием.   

Господин Соловьев начал программу с демонстрации и чтения моего шуточного текста в социальных сетях, спросив при этом, что, мол, у меня в голове? Отвечаю!

В голове у меня ощущение, что усилиями властей и с вашей, господа, активной помощью наша великая страна погружается в болото жлобства, мракобесия и лжи. Люди не видят будущего, которого и нет, есть только продлеваемый до 2036 года сегодняшний день. Молодежь, особенно образованная, в массовом порядке покидает страну. Рядовые граждане, видя дикий шабаш разграбления, в котором участвуют все начальники — от мелких до команды президента, — не доверяют никому. Есть еще люди, которые ненавидят американцев или нас, сторонников европейского пути — пятой колонны, по-вашему, еще больше, чем Путина и его приближенных. Тем не менее, говоря о руководстве страны, большинство сразу переходит на обсценную лексику.     

Значительное место в программе заняли призывы к введению различного рода цензуры — не давать, например, денег тем режиссерам, которые занимают «неправильную позицию». И жалобы на то, что у подлинных патриотов — у вас — нет своих площадок для донесения до людей вашей правды. Вам мало? От вас ведь в телевизоре свободен разве что прогноз погоды. Может, вам просто нечего сказать? Вы обвиняете во всем девяностые годы и враждебный Интернет, жалуетесь на то, что вы «в своей стране подвергаетесь иностранной цензуре». И все эти странные, вызывающие даже некоторое беспокойство за вас утверждения вы произносите с таким пылом, что, похоже, сами начинаете в них верить! 

Ну и о Победе. 9 мая — подлинный день народного единства, когда люди разных взглядов и разной судьбы испытывают общие чувства — понимание масштаба трагедии, которая не обошла ни одну семью, моральной правоты нашей страны, радости и горя одновременно. И того самого: «лишь бы не было войны». Но власть и вы, господа, стараетесь лишить нас этого дня. Вы превращаете его в бравурную казенщину, а иногда и просто в фарс. Водолазы с портретами героев на дне реки, девочки на гвоздях, дети в военной форме — вы думаете, люди, прошедшие тот ад, хотели, чтобы так наряжали их правнуков? Вы помните, как стали смеяться над Лениным после безумной кампании по празднованию его столетия? Вы к этому стремитесь? Вы оскорбляете память погибших — штурмом картонного Рейхстага, демонстрацией давнего хоккейного матча, в котором наши выиграли у немцев. Война не была ни игрой, ни спортом, люди там жизнь отдавали. За Родину, а не за упитанных начальников в георгиевских бантах.

Но все это не только от дурного вкуса. В этот удивительный, лучший в нашей истории день, вы раскалываете и мир, и нашу страну. Вы рассказываете, что мы победили Гитлера в одиночку, воюя против всей планеты. А ведь еще недавно это был и день нашего единства с союзниками. Но, главное, вы натравливаете друг на друга наших сограждан. Вы называете предателями тех, кто не хочет праздновать так, как предписывает власть. Запишите в предатели Астафьева, который говорил, что начальство в этот день должно не праздновать, а вставать на колени и молить народ о прощении. А те, кто не хочет, высунувшись с портретом деда из окна, петь хором, по вашим словам, власовцы и, оказавшись под немцами, они пошли бы в полицаи. Интерес власти здесь понятен — ей нужны внутренние враги, чтобы оправдывать собственную неэффективность. Но вы, господа, зачем это делаете? Не хочу подвергать сомнению то, что вы говорите о героическом боевом пути ваших дедушек и бабушек, но сегодня вы — те самые особисты и смершевцы, которых так ненавидели люди, прошедшие фронт.

Правда, может, несмотря на ваши усилия, обойдется без драк и убийств. Один из вас сказал, что не знает, мол, как я хожу за картошкой, что не удивился бы, если бы мне плевали вслед. Полагаю, это провокация, но не в этом дело. Вынужден огорчить. Вчера ходил за помидорами. Ко мне подошли, не очень уважительно отозвались о вас, а мне, наоборот, сделали массу не до конца мной заслуженных комплиментов. Так что не надейтесь.  Когда я хожу по улицам, езжу в метро — я не пользуюсь машиной в городе, — меня до сих пор узнают. Останавливают, благодарят, жмут руку. И это каждый день. Но за все годы моих выступлений по телевизору у меня не было ни одного негативного контакта! А вот некоторым из участников программы, думаю, с удовольствием бы набили морду. Но проверить это невозможно — наиболее узнаваемые из вас по улицам не ходят.

И я не верю в чувства нашего президента по отношению к войне и ее солдатам. При его возможностях он давно мог решить материальные проблемы живых еще фронтовиков. А у нас даже похоронены не все — и это через 75 лет! Да и списков погибших до сих пор нет. Зато архивы закрыты, зато будет парад, на котором молодые ребята подхватят коронавирус и кто-то из них умрет мучительной смертью. И власти знают это, просто надеются потери в армии засекретить. А понимая, что не удастся скрыть жертвы среди гражданского населения, передвигают Бессмертный полк на конец июля. Солдат, значит, не жалко? Традиция!

Простите мне некоторую эмоциональность, господа, но Победа — великая вещь и я не могу спокойно смотреть на то, во что вы ее превращаете.

Вы говорили, что надо, мол, отстаивать свои убеждения, если они у тебя есть. У меня есть, у большинства из вас, думаю, нет. Я за свои стоял у Белого дома в августе 1991-го, я был на многих «несанкционированных» акциях, на которых меня арестовывали, а один раз сломали руку. Я не боюсь ОМОНа, вас тоже не боюсь. Я готов встретиться с любым из вас или со всеми вместе в любом эфире, лишь бы по четкой процедуре, а не так, как вы привыкли, и обсудить любые проблемы нашей страны. Вдруг какой-то толк будет от разговора — нельзя же этого совсем исключать.

Но вы, конечно, на это не пойдете, вы никогда не встречаетесь с противником лицом к лицу. Дело не только в вас — система такая. Еще в 2014-м Дума приняла идиотский закон, согласно которому нельзя приравнивать Сталина и Гитлера, СМЕРШ и СС и так далее — до пяти лет. Я-то это и раньше говорил, а сразу же после вступления этого закона в силу, опубликовал еще раз — до встречи, мол, в суде. Но не возбудили уголовного дела, побоялись. Трусость — черта не только отдельных пропагандистов, но и всей этой системы.

А ваша, господа, бурная реакция на мои тексты, особенно сатирические (Брехт говорил, что великих политических преступников надо предавать осмеянию), является для меня неоспоримым доказательством моей правоты. Буду продолжать.

Примите и прочее,

Леонид Гозман     



Фото: 1. Леонид Гозман. (Сергей Бобылев/ТАСС)
2. Владимира Соловьев. (Aleksandr Mamaev, URA.Ru/ТАСС)

Версия для печати