Вообще я далек от выспренных рассуждений про то, что власть нас боится, трясется, что, только стоит нам покрепче стукнуть кулаком, как она, пожалуй, и сгинет. Но поглядел я в единый день голосования на условные выборы и подумал, что ведь действительно все сходится. Разве что чувство, которое власть питает к нам, гражданам, это скорее не страх как таковой, а страх неверия. Неверия в то, что мы можем ее, власть, искренне любить. И чтобы избежать конфуза, она постоянно стремится даже не запугать нас, а объегорить.

Чего там греха таить: даже если бы выборы состоялись при равном доступе к СМИ, благоприятном законодательстве, без фальсификаций и произвола, власть победила бы. Соцопросы — не миф. Они утрируют, но не искажают реальность. Не будем тешить себя мыслями, что на самом-то деле народ против Путина и что, например, безобразия на Украине граждане вовсе не поддерживают. Не с такими головокружительными цифрами — но поддерживает. И на выборах, даже честных, выбрали бы россияне Путина. Не 90%, и быть может, не в первом туре. Но выбрали бы.

Однако просто взять и провести выборы они не могут. Потому что считают, что если дать возможность честного выбора, то выбор будет не в их пользу. Он в их пользу будет — но они в это не верят!

Почему голосование назначается на второе воскресенье осени? Чтобы всю кампанию провести летом. Ну а какая летом может быть кампания? Да никакой. Боятся кампании! Потому что если выборы будут живо дискутироваться, если к ним привлечь внимание, то народ активно включится в процесс. А если включится в процесс, то обязательно не выберет власть! Почему? Может, ваша власть такая хорошая, что ее-то как раз и выберет? Вы же сами постоянно говорите, какие вы хорошие, но к хорошести своей отчего-то скромно не хотите привлекать внимания. Отчего?

Явка низкая. Смешная, позорная. Ну что это за выборы, если 80% на них не приходят! Нам отвечают, что это признак стабильности и единения вокруг власти. Какое же это единение вокруг, когда вокруг никого нету? Какая же это стабильность, если стабилизироваться некому? Почему чем меньше, тем лучше?

Потому что чем меньше придут сами, тем выше получится процент тех, к кому придете вы. К инвалидам, к старикам, к зэкам и психам, к подневольным бюджетникам каким-нибудь. То есть главное, чтобы в выборах поучаствовали сирые и убогие, бедные и больные — а то и вовсе смутно представляющие, какую галочку и куда они поставят. Мой родственник — инвалид детства. То, что называют умственно-отсталый. Знали бы вы, как его соцработница билась за то, чтобы ему принесли урну на дом! Он, старый больной человек, вообще не понимает ничего ни в партиях, ни в кандидатах, ни в выборах. «Он же у вас дееспособный? Значит, ДОЛЖЕН голосовать». Должен! А если бы он мог адекватно оценивать действительность, его голос был бы так же до зарезу нужен?

Что будет, если придут молодые, здоровые, активные? Что будет, если в выборах станут участвовать не только те, кто зависит от государства, но и те, кто хочет зависеть только от себя, а от государства — в последнюю очередь? Почему-то власть уверена, что чем больше придет, тем меньшее ее шансы. Что чем честнее все пройдет, тем ниже ее процент. Чем моложе, образованнее и независимее голосующие, тем хуже для нее. А выбор как таковой означает именно реальный проигрыш, а не возможную победу.

Это как с массовой активностью. Если на улицу выходят сто тысяч — то это точно не к добру. А если надо власть поддержать, то мы непременно начнем с разнарядки, угроз увольнения и требований сфотографироваться с плакатом в поддержку президента на фоне других таких же манифестантов с плакатами.

Но если они во всем от начала до конца нам не верят, а все вопросы решают с помощью лукавства, обмана, обмишуривания, стало быть, они точно знают, что в случае чего не будет за ними ни правды, ни силы, кроме силы репрессивно-бюрократической! Что держатся они за счет лапши на доверчивых ушах и пропагандистского компоста в мозгах. За счет невежества и серости. Не верят они нам. А значит — всё равно боятся.

Фотография ИТАР-ТАСС